Онлайн книга «Кайрос»
|
– Знаю. Только не знаю, во что увяз. А это как назовешь: любовь, смерть, время, одиночество, жизнь… У Кайроса столько имен, что можно запутаться. Он злой? Хриплый смех. – А ты смешной мальчик. Скажи, бог злой или добрый? – Добрый. – А дьявол? – Злой. – Ты не только смешной, ты еще и глупый. Вечность не может быть злой или доброй. Как и истина. Как и бог. Как и дьявол. Вот и Кайрос не может быть злым или добрым. Это время, которое выпадает. Если тебе повезет, время будет хорошим. И бог, дьявол тоже будут хорошими. Все, что нужно, – это родиться в правильное время. – И в правильной стране? – В правильное время. Вполне достаточно, чтобы прожить жизнь, которую никто не заметит, но которая будет спокойной и счастливой. – А нужна она, такая жизнь? – Объясни себе. Станет легче. – Сейчас… Попытаюсь… Каждый считает себя избранным. Каждый уверен, что рожден для чего-то особенного. А если нет? А если это иллюзия? Если все твое предназначение лишь в том, чтобы лежать на диване и думать, что ты избран для великой цели? Если все твое предназначение в том, чтобы родиться в точке А и умереть в точке С, а в точке М родить и вырастить детей? Да, это хорошее предназначение. Но сколь много оно значит в масштабах Вселенной? В Финляндии, на границе со Швецией, я был на кладбище. Все шутили над могильной плитой. Там лежал некий Карлссон. Для Вселенной Карллсон, похороненный на границе Финляндии и Швеции, не важен. Он родился в точке А и умер в точке С, и больше о нем ничего не известно. Наверное, его жизнь была хорошей – сытой, спокойной и вполне счастливой. Но вот вопрос: чье предназначение для Вселенной было важнее – Гитлера или того же Карлссона? Если оперировать цифрами и фактами, ответ очевиден. Важен тот, кто принес меньше вреда. Но что, если опыт Германии и жизнь человека, развязавшего столь страшную войну, как раз и были тем самым важным и необходимым элементом в эволюционной головоломке? Возможно, Вторая мировая война с финальным аккордом в Хиросиме и Нагасаки и есть предупреждение… Не будь ее, не будь миллионов жертв, кто-либо в семидесятых играючи нажал бы на ядерную кнопку, просто так, посмотреть, что получится. – То есть миллионы жертв – это жертва миру? Чтобы он жил дальше? Так получается? – Получается так. – Кто решает: кому в печь, а кому жить? – Время. Я тебе сейчас страшную вещь скажу, – Дима подался вперед. – Бога нет. Его люди придумали, чтобы как-то оправдать себя. И Дьявола нет. Мы плывем во времени, а оно принимает те формы, которые мы желаем. Мы идиоты! Мы думаем, что можно что-то изменить! А изменить ничего нельзя! Изменить можно только здесь, – он отчаянно постучал по голове. – Время слышит мысли. И оно подстраивается под наши мысли. – Под твои тоже? – А чем я хуже? – И в чем твое предназначение? – Быть с Алисой. Тебе рассказать о ней? Или сама все знаешь? – Кто она тебе? – Она мне – вдохновение. Мы умрем, да? – Да. – Скоро? – Кайрос проснется, и камни уйдут на закат. – Но ей… Ей не будет больно? – В твоих руках – нет. – Ну и хорошо. Вот только одного не пойму. Чем мы так этому времени не пришлись? * * * – Почему не сказала? – Что тут ответишь, Марга… Прости… Мара… – Еще болит? – Фантом. Болит. Неважно. Сорвалось с языка. У вас похожие имена. Потому и не сказала. И у него болеть будет, когда она уйдет, а он спасти не сможет. – Кайрос ищет такие пары. Один умирает, другой живет. Один – посредственность, другой – гений. Мир замешан на гиблых именах и судьбах: каждый мечтает о таком предназначении, но бежит от него… Менять мир – тут смелость нужна и безумие. – Мы безумны, Мара? – Безумны. И немного смелы. – Он видел тебя? Ну… без масок. – Видел. Сегодня. – И? – Кассандра… – Прости. Ты сможешь дальше жить? – Сотни женщин так живут. Чем я лучше? * * * Если ты слышишь меня, ответь. У нас так мало времени. У нас его почти не осталось. Алиса! Абонент находится вне зоны действия сети… Невозможность поговорить – как паспорт с просроченной визой: границы видишь, попасть не можешь. * * * Алиса долго плутала, пока не нашла нужный двор. Дверь в подъезд оказалась открытой. Поднялась на одиннадцатый этаж и позвонила. Тишина. Издали – шаги. Щелкнул замок. – Дэн? – Добрый вечер, Алиса Михайловна. Дэн спит. – Позволишь? – Не мой дом, – Сара зевнула. Вполне искренне. – Разбудить? – Не надо. Пусть спит. – Проходите на кухню. Алиса прошла на кухню. – Вы уверены, что чая нам будет достаточно? Сара накинула халат Дэна и теперь босая стояла на пороге. – Может, сразу чего покрепче? – Давай. Сели друг напротив друга. – Ну, как? Будем про касты разговаривать? Про избранность? Или другие темы найдем? – Ты его любишь? – Нет. Я его не люблю. И он меня не любит. У нас с ним просто секс. Безопасный секс. С двумя презервативами. – Я боялась этого, – сказала Алиса. – Боялась, что у вас с ним будет просто секс. – Он случился. Теперь уже не стоит бояться. – Вы изменились. – Вы постарели. – Начнем сначала? – Начнем. Я вам никогда не нравилась. – Он слишком в вас влюблен. Сара с нежностью погладила ворот чужого халата. – Дэн ни в кого не влюблен. Он когда-то меня хотел. Интерес удовлетворен. История закончилась. Вы были правы: у нас все равно бы ничего не вышло. – Ваш интерес тоже удовлетворен? – И мой тоже, – мягко сказала Сара. – Вам не стоит волноваться. Мы ничем не связаны с вашим сыном, даже сексом. – Связаны, Сара, связаны. И мне было бы намного легче, если бы вас с Даником объединяло влечение. Но… – Но? – Я ошибалась. Не в вас. В ситуации. Мне казалось, что мой сын свободен, а теперь я понимаю, что он опутан по ногам и рукам. Он несвободен. И ты, Сара, тоже. Скоро все закончится. И все закончится плохо, для тебя или для него. Для всех. |