Онлайн книга «Долгий путь домой»
Рут говорила так, словно рассказывала историю о призраках. Страшную, наводящую ужас историю о том, чего она сама боялась больше всего. Не появления монстра, а исчезновения того, что она любит. Питер Морроу переживал ее кошмар. Все их кошмары. – Но он получил последний шанс? – спросил Гамаш. – Чтобы вновь обрести потерянное? – Не вновь, – резко ответила Рут. Ей нужно было довести свою мысль до этого бестолкового человека. – Найти впервые. Питер должен был найти то, чего у него никогда не было. – И что же? – Свое сердце. – Она немного помолчала. – Именно сердца Питеру и не хватало всю его жизнь. Он имел мозги, талант. Но его переполняли страхи. И потому он ходил кругами, раз за разом. Как если бы Льюис и Кларк добрались до Канзаса, а потом вернулись и начали поход снова [87]. Та же петля, ошибочно принимаемая за продвижение вперед. – Это то, что делал Питер? – спросил Гамаш. – Всю свою жизнь, – ответила Рут. – А ты так не думаешь? Предметы на картинах Питера, может, и разные, но если ты видел одну его картину, считай, что видел все. Не каждый человек – Льюис и Кларк. Не каждый человек – исследователь, и не каждый исследователь возвращается домой. Вот почему для этого требуется столько мужества. – «Noli timere», – сказал Гамаш. – Но предположим, что ему хватило мужества, и что дальше? Не в поисках ли помощи и наставления он поехал в Торонто? Продолжая вашу аналогию, не понадобилась ли ему карта? – Ты это о чем? Господи Исусе, мы же говорим о вдохновении художника, а не о географии. Болван, – пробормотала она. – И зачем ты приплел сюда Мартина и Льюиса? [88] Гамаш вздохнул. Он терял ее. И уже начал немного терять себя. – Что искал Питер в Торонто? – спросил Гамаш, стараясь говорить как можно яснее и проще. – Он искал карту, – ответила Рут, и Гамаш тряхнул головой и глубоко вздохнул. – И он поехал в правильное место. Однако… – Что «однако»? – спросил Гамаш. – Питеру нужно было проявлять осторожность, чтобы не подпасть под неправильное влияние. Большинству людей необходимо руководство. Но если они выбирают неправильного руководителя, то кончают, как отряд Доннера [89]. – По-моему, эта аналогия здесь не годится, – сказал Гамаш. – Какая аналогия? Гамаш подумал о своем друге Питере Морроу. Одиноком, испуганном. Потерянном. И вдруг Питер находит не одну дорогу, а две. Одна ведет в пустыню, а другая заставляет его ходить кругами. Принимая это за продвижение вперед, как заметила Рут. На одной дороге профессор Мэсси, на другой – профессор Норман. Рут была права: Питер, несмотря на всю его похвальбу, был трусом. А трусы почти всегда выбирают легкий путь. А что может быть легче волшебной десятой музы, которая решит все твои проблемы? Не это ли предлагают секты? Укрытие от бури. Ясный ответ. Беспрепятственный прогресс. – Вы верите в десятую музу, Рут? Он приготовился к очередной порции оскорблений, но таковой не последовало. – Я верю во вдохновение. И верю в божественное. Будь то Бог, ангелы, дерево или муза – не имеет значения. – Мирна говорила о силе веры, – сказал Гамаш. – Она кажется мудрой женщиной. Я бы хотела когда-нибудь с ней познакомиться. Гамаш улыбнулся. Разговор был закончен. – Merci, пьяная грешница, – произнес он и услышал в ответ смех. На заднем плане послышались причитания Розы: «Фак, фак, фак». – Прошу прощения, – сказала Рут. – Вы, вероятно, ошиблись номером. Рут повесила трубку и села рядом с Розой, ее музой, которая вдохновляла ее на то, чтобы стать лучше, но не как поэтесса, а как человек. Гамаш постоял в темноте и снова посмотрел в окно. На Клару. И Марселя Шартрана. Может быть, поэтому галерист и пригласил их сюда. И в голове у него были не какие-то зловещие замыслы увезти их из Бэ-Сен-Поля, а нечто гораздо более простое. И гораздо более человеческое. Здесь он жил, Марсель Шартран, жил в одиночестве. Прилепившись к скалистому выступу. Он пригласил Клару в свой дом. «Noli timere». «Не бойся». Глава тридцать вторая
Жан Ги прижимал телефонную трубку к уху. Ждал, ждал. Гамаш видел в окне, как Бовуар ходит туда-сюда по гостиной. Трубка в руке Гамаша зазвонила. – Рейн-Мари? – Oui, Арман. У меня новости. Позвонила секретарь из колледжа. – Так поздно? – Ну, она долго искала личное дело профессора Нормана. Наверное, в обычной ситуации она бы бросила поиски и уехала в отпуск, но ее беспокоило, что никак не удается найти дело. – Она нашла его? – Нет. – Значит, я напрасно держал всех этих репортеров, – недовольным тоном произнес Гамаш и услышал ее смех. – Есть кое-что еще. Не найдя дело, она позвонила временному секретарю, которая тогда работала у них в конце семестра. И та призналась, что изъяла личное дело для одного человека. – Для Питера? – Для Питера. И я думаю, теперь ясно, почему он так надолго задержался в Торонто, – сказала Рейн-Мари. – Он запросил это дело еще зимой, но понадобилось много времени, чтобы его найти. – Несколько месяцев? – Ну, не так долго. Видишь ли, все старые дела хранились в коробках, куда их поместили перед ремонтом много лет назад. И какое-то время у секретаря ушло на то, чтобы убедиться, что папки не загрязнены асбестовой пылью. Это совпадает с тем, о чем нам говорил профессор Мэсси. Когда она получила положительные результаты анализов, уже наступила весна. – Если дело нашла временная сотрудница, почему его не смогла найти постоянная? – спросил Арман. – Временная его уничтожила. И прежде чем ты сделаешь выводы, – сказала Рейн-Мари, услышав смешок мужа, – тебе придется узнать, что работа временного секретаря состояла в том, чтобы внести в компьютер данные нынешних студентов, но поскольку она отыскала для Питера личное дело профессора Нормана, то она и его просканировала. А потом уничтожила оригинал. Поэтому постоянный секретарь не смогла его найти. |