Онлайн книга «Право записывать»
|
Ну, когда мать заболела, Николай собрался к ней в больницу и говорит жене – дай, мол, мне два яйца и пол-литра молока. А жена ему: «Нет у нас ни яиц, ни молока». Ну, он вздохнул и пошел в больницу пустой. Навестил, вернулся, сел на кровать, снял сапоги и слышит ногой, что под кроватью корзина. Вытащил корзину, а там полно яиц. Крупные, белые, одно к одному. Тогда он пошел шарить по избе и что ты думаешь? Молоко нашел. Целый бидон. Тут он позвал детей и каждому дал по два яйца. А потом себе взял парочку и как шваркнет их об пол – разбил. Вот, мол, матери их пожалели… Тут жена возьми и приди. Увидела скорлупки и как вскинется. Побежала в Векшино, привела старшего сына, и тот как почнет отца лупить. Жена Николаю глотку заткнула, а сын ему по зубам – хрясь! А потом под вздох – хрясь! И пока бил, всё зверел, зверел, а мать его подбодряет: бей, мол, бей, чего жалеть! Он добра не жалеет, и ты его не жалей! Избили Николая. Он лежит – и вздохнуть не может. Сын ушел, дети спать легли, а он пошел в сарай и повесился… * * * Урок музыки. – Я выкрикиваю слишком? – Да. Выкрикиваешь. Эту тему в оркестре ведут четыре фагота, представляешь, какой густоты должен быть звук? * * * Он такой ленивый, что ему лень даже иметь черты лица. У него лицо постепенно превратилось в пятку. * * * В Ленинграде был Детский Университет. Маршак сказал Тихонову [161] в 37-м году: – Если со мной что-нибудь случится, возьми это дело в свои руки. Оно поэтом начато, поэтом будет и продолжено – это хорошее, святое дело… Разговор был наедине. Чуть спустя Мирошниченко [162] сказал с трибуны: – А Маршак государственное учреждение передает из рук в руки – какое у него на это право? И, значит, он знает за собой вину, если понимает, что его могут репрессировать. Вот таким путем… * * * Если не просишь сочувствия, т. е. не жалуешься – люди страшно легко начинают думать, что тебе и так легко, без сочувствия. * * * Белые ночи и черные дни. * * * Беззвучно – как во сне. Без запаха, без цвета – как во сне. * * * И.М. [Дьяконов]: «Когда человек перестает интересоваться другими людьми и новыми стихами (если раньше любил!), это – грозный признак, это – начало конца». * * * Могу – помогу. Не могу – глазом не моргну. * * * «Дорогая редакция! В нашем классе очень много плохих ребят. Но всех хуже Толя Петрушкин. Зоркий Глаз. Писать больше нечего. Прошу пропустить мою заметку. А фамилию скройте. А то ребята узнают. С пионерским приветом!» * * * Без гитары ты не комплект. * * * – Что делать? Как на похоронах Сталина: разбегайся, а то задавят. * * * – Ты учитель и потому указываешь им путь по лестнице. И, конечно, не советуешь прыгать с десятого этажа. Между тем все лестницы ведут в тупик. Можно спастись только прыжком. Но можно и так: всю жизнь ходить по лестницам и коридорам и не замечать тупиков. И хорошо себя чувствовать. Да, можно и так. Но лучше воспитывать детей по мерке великого человека: полная свобода! Никаких иллюзий! Будут ходить как в башмаках на несколько номеров больше. И натрут мозоли. Но, может, дорастут до этой обуви. А уж кто непременно должен уметь прыгать – это писатель. Прыгать с шансом 10/1, что разобьется. Бросаясь в водоворот, нельзя знать, хороший ли образец ты подаешь. Бросаешься, потому что не можешь иначе. * * * Знание – это яд. И человек не может спокойно жить с тем знанием, которое у него есть. Конечно, он может закрыть глаза. Но это уже давно не выход… * * * Мальчик семи лет: – А я в школу больше не пойду. Ведь читать уже научился. И всё. * * * Кто едет верхом на тигре, с него не сойдет. [Французская пословица.] * * * В суде. Ждут решения суда. Говорят о подсудимом. – Застал у жены и стукнул. – О, доведись мне, я бы ему ноги повыдергивал… – А он пьянствовал, муж-то. И по бабам бегал. Что же ей? Она взяла и сама об себе позаботилась. – А зафиксировано это дело? – Какое, то есть? – Ну, что пил он и прочее. – Нет, только сейчас, на суде выяснилось. – А ведь какое дело: тот, которого у чужой жены застали, сам тоже женатый. Ох, я бы ему показал! Сам бы его стукнул и его жену ро́дную тоже привел бы, чтоб она от себя добавила. – А самоуправствовать не положено. На всё закон есть. – Закон – законом, а застанешь… Парень. Слушает внимательно, молча. И вдруг задумчиво говорит: – Вот женюсь и жену свою сразу повешу. * * * В доме у знакомых про гостя, который ел без передышки, Шура спросил меня потихоньку: – А что он делает в свободное время? * * * Бешено блестя глазами, с упоением сообщила, что бросила курить и потолстела, стала делать зарядку, похудела, вырвала зуб, хочет вставить фарфоровый, а ей суют металлический… * * * 200 книг Явича [163]. Он сжег их – одну за другой, одну за другой. * * * – Денег совсем нет. Давай продадим черту душу. – Он и так затоварился… * * * – Ох, какая здесь немыслимая красота. Теперь я понимаю, почему писатели и художники и другие ТОНКИЕ натуры хотят жить вне Москвы. Здесь им легче творить и создавать свои полотнища. Теперь я понимаю, почему Толстой Лев Николаевич говорил: «Вне своей Ясной Поляны я не могу творить и достигать». В этой части он был прав… * * * – Я – человек редкой душевной чистоты и прелести. * * * – Непонимание движет вперед науку. Вот Ньютон – не понимал, почему яблоко падает на землю. Посидел, подумал, понял. Теперь и мы понимаем. Но… упиваться непониманием не следует. |