Онлайн книга «Любовь и мороженое»
|
– Эй, ты потерялась? Отель «Белла Вита» совсем недалеко отсюда. Я замерла: – Ты говоришь по-английски? – Немножко-а, – ответил он с деланым итальянским акцентом. – Ты американец? – Вроде того. Я внимательно его рассмотрела. Речь вполне американская, а вот выглядит он по-итальянски, как тарелка фрикаделек. Среднего роста, стройный, смуглый, с большим носом. Что он здесь делает? Хотя что я сама здесь делаю? Может, все окрестности Тосканы кишат внезапно оказавшимися там американскими подростками? Парень сложил руки на груди и нахмурился. Повторяет за мной! Как грубо. Я выпрямилась: – Как это – «вроде того»? – Моя мама из Америки, но я всю жизнь здесь прожил. А ты откуда? – Из Сиэтла. Но я приехала сюда на лето. – Правда? И где ты живешь? Я показала на дом Говарда. – На кладбище? – Да. Говард… Мой папа – смотритель мемориала. Я только вчера приехала. Он поднял бровь: – Жуть. – Да нет, не так уж и страшно. Все могилы времен Второй мировой, сейчас больше никого не хоронят. – Зачем я защищаю кладбище? Оно и правда жуткое. Парень кивнул и снова надел наушники. Видимо, опять моя очередь говорить. – Приятно было познакомиться, загадочный итальяно-американец. До встречи, наверное. – Меня зовут Лоренцо. Я покраснела. Видимо, у него очень чуткий слух. – Приятно было познакомиться, Ло…рен… – Я попыталась повторить его имя, но споткнулась на втором слоге. Мой язык отказывался издавать это раскатистое «р». – Извини, не получается выговорить. – Ерунда, все равно я предпочитаю «Рен». – Он широко улыбнулся. – Или «загадочный итальяно-американец», так тоже покатит. Грр. – Прости. – А ты так и зовешься «Каролайна», или у тебя тоже есть прозвище? – Откуда ты знаешь, как меня зовут? – испуганно спросила я. Полным именем меня называли только мама и учителя в первый учебный день. Да кто он такой? – Я хожу в АМШФ. Твой отец приходил узнавать, можно ли тебя туда зачислить. Ну слухи и разнеслись. – Что за АМШФ? – Американская Международная Школа Флоренции. Я выдохнула: – А, точно. Старшая школа. – Школа, в которую я в теории пошла бы, останься я в Италии не только на лето. Только в теории. Даже не в пределах возможного. – Скорее детский сад, а не школа. И классы совсем маленькие. В прошлом году нас было всего восемнадцать, так что новый ученик – всегда событие. Мы о тебе с января говорим. Ты уже почти легенда. А один парень, Марко, даже утверждал, что делал с тобой работу по биологии. Он ее запорол и пытался все свалить на тебя. – Звучит странно. – Ты выглядишь совсем не так, как я думал. – Почему? – Ты невысокая, выглядишь как итальянка. – Тогда почему ты заговорил со мной по-английски? – Из-за одежды. Я опустила взгляд. Шорты и желтая футболка. Не то чтобы на мне был костюм Статуи Свободы. – Что в ней такого американского? – Яркие цвета. Шорты. Кроссовки для бега… – Он махнул рукой. – Поймешь через месяц-другой. Большинство местных жителей шагу из дома не ступят, не надев костюм от Гуччи. – Но ты же одет не в Гуччи, а в футбольную форму. – Это другое, – покачал головой Рен. – Самая итальянская одежда на свете. К тому же я и есть итальянец. Так что на мне все выглядит стильно. Он это всерьез сказал? – А разве ты не должна была перейти к нам в феврале? – Я решила этот год доучиться в Сиэтле. Рен достал из кармана телефон: – Можно тебя сфотографировать? – Зачем? – Доказать, что ты существуешь. Я ответила «нет» в тот же самый момент, как щелкнул затвор. – Прости, Каролайна, – сказал он совсем не виноватым голосом. – Надо было раньше говорить. – Мое имя произносится не так. Оно только выглядит как «Каролайна», а звучит как «Каролина». И все зовут меня Лина. – Каролайна Каролина. Здорово. Очень по-итальянски. Рен снова надел наушники, подбросил мяч и вернулся к игре. Ему бы не помешали уроки этикета. Я отвернулась, но он снова меня окликнул: – Эй, не хочешь познакомиться с моей мамой? Она буквально изголодалась по американской компании. – Нет, спасибо. И мне надо вернуться к Говарду. Он обещал отвезти меня во Флоренцию на ужин. – Когда? – Не знаю. – Большинство ресторанов открываются после семи. Это не займет много времени, обещаю. Я оглянулась на кладбище и вздрогнула от мысли о встрече с Говардом или маминым дневником. – Далеко идти? – Нет, тут совсем рядом. – Он махнул рукой на деревья. – Не волнуйся. Честное слово, я не серийный убийца. Я скорчила рожу: – Я так и не думала. Пока ты не сказал. – Я слишком тощий для маньяка. И вид крови на дух не переношу. – Фу. – Я снова посмотрела на кладбище и взвесила свои возможности. Эмоциональный вызов дневника? Встреча с матерью социально неадаптированного серийного убийцы? Довольно мрачные перспективы. – Ладно, пойдем, – смягчилась я. – Отлично. – Рен взял мяч под мышку, и мы пошли к другой стороне холма. Парень был всего на голову выше меня и ходил так же быстро, как я. – Так когда ты прилетела? – Вчера вечером. – Значит, еще страдаешь от разницы во времени? – На самом деле я неплохо выспалась. Хотя да. Такое чувство, будто я под водой. И голова раскалывается. – Подожди до вечера. Вторая ночь – худшая из всех. В три часа утра ты распахнешь глаза и будешь думать о всяких странностях, лишь бы было чем занять мысли. Я однажды залез на дерево. – Зачем? – У меня сломался ноутбук, и я не знал, чем себя занять, разве что сложить пасьянс, а в этом я не мастер. – Я хороша в пасьянсах. – А я отлично лазаю по деревьям. Вот только я тебе не верю. В пасьянсе хороши только те, кто жульничает. – Нет, правда. Со мной больше никто не играет со второго класса, и я научилась складывать пасьянс, чтобы самой себя развлекать. Я могу с ним управиться минут за шесть, если настрой подходящий. |