Онлайн книга «Любовь и мороженое»
|
– Надо же, ты о нем слышал? И да, в зале все были в гавайских рубашках. Я ходила туда с мамой. В нас полетели брызги, и мы нагнулись. Многие ребята в пьяном угаре играли в Марко Поло, и Марко все время выбирали на роль – да, Марко. И им явно было слишком весело. – Хорошо, любимый фильм. – Ты будешь надо мной смеяться. – Не буду. Обещаю. – Ладно. «Грязные танцы». – «Грязные танцы»… – Он откинул назад голову. – А, точно! Этот ужасный фильм из восьмидесятых, в котором Патрик Суэйзи играл учителя танцев. Я плеснула в него водой: – Он не ужасный! И откуда ты о нем так много знаешь? – Две старшие сестры. Он придвинулся ко мне, и наши плечи и бедра соприкоснулись. Наверняка, лизни я батарейку в девять вольт, ощущения были бы те же самые. – Значит, ты бегунья, родом из чуть ли не самого классного города Америки, любишь отстойные фильмы, однажды потеряла сознание, когда каталась на сноуборде, и никогда не пробовала суши. – И скалолазание. – И скалолазание. Эдди, ты оказалась совершенно права! Я взглянула на Томаса. Наверняка она еще долго будет повторять: «Я же говорила!» Кто бы мог подумать, что такие красавчики существуют? К тому же он только что обнял меня за талию. Как бы невзначай. – Почему ты сюда переехала? – спросил Томас. – Чтобы пожить с отцом. Он, эм… недавно появился в моей жизни. – Понял. Послышался грохот, и из темноты к нам выбежал Рен: – Половина первого! – Уже? – Я вытащила ноги из воды, а Томас убрал руку. Я нехотя поднялась. – Пойдем скорее. Он меня убьет! Убьет! – Рен ударил себя по груди и упал в траву. – Не убьет, – возразила я. – Кто? – поинтересовался Томас. – Ее папа. Когда я в первый раз с ним разговаривал, он сказал, что у него есть пуля, на которой выцарапано мое имя. – Быть не может. – Я подняла взгляд на Рена. – Или может? – Я бы не удивился. – Он встал на колени, а затем поднялся на ноги. – Поехали. Нам пора. – У тебя травинки в волосах. Он потряс головой, как собака, и трава разлетелась во все стороны. – Я катался по холму. – Шведскому? – усмехнулся Томас. – Я не спрашивал, откуда он. – Неужели правда половина первого? – простонала я. – Может, останемся еще минут на двадцать? Рен всплеснул руками: – Лина! Ты хочешь, чтобы я выжил? – Хочу, конечно. Просто не хочу уезжать. Томас тоже встал, притянул меня к себе и уткнулся подбородком мне в плечо: – Лина, ты уходишь слишком рано. Мне будет без тебя скучно. Ты не можешь отпроситься еще ненадолго? Рен поднял бровь: – Похоже, вы далеко продвинулись за последние несколько часов. С моего лица не сходила улыбка. Я отвернулась, чтобы Рен ее не заметил: – Прости, Томас. Мне правда пора. Он выдохнул: – Ладно. Что ж, тогда еще встретимся. – Ciao, tutti [34]! – крикнул Рен остальным. – Я отвезу Лину домой. Ее ждут к часу. Они загалдели в ответ: «Ciao, Linas» [35]! – Ciao! – попрощалась я. – Стойте! – Марко вылез из бассейна. – А как же обряд посвящения? Она его не выполнила. – Какой обряд? – спросила я. – Прогулка по доске. – Что за глупости, Марко, – простонал Рен. – Мы в седьмом классе это забросили. – Эй, а меня в прошлом году заставили! – возмутился Оливье. – Причем в ноябре. Я себе яйца отморозил! – Да, пусть прыгает, – добавила одна из девушек. – Это традиция. – Она в джинсах, – покачала головой Елена. – Ètroppo [36] жестоко. – Какая разница? Правила есть правила! Томас встал подле меня: – Если ты прыгнешь, я прыгну за тобой. В мозгу всплыл образ промокшего до нитки Томаса. Я повернулась к Рену: – Ты сильно меня возненавидишь, если я сяду на скутер в мокрой одежде? – Не больше, чем ты себя. Я сбросила босоножки и подошла к трамплину. – Новенькая идет по доске! – завопил Марко. Толпа разразилась аплодисментами, а я взобралась на трамплин и поклонилась. Неужели это я? Размышлять уже поздно. Я высоко подпрыгнула и ухнула в воду самой безупречной бомбочкой на свете. Я почувствовала, что живу. Впервые за год. А может, и за всю жизнь. Глава десятая
Что ж, возможно, ехать на скутере насквозь промокшей было не лучшей идеей. Когда мы подъезжали к дому, я дрожала, как лист на ветру. Мало того, бассейн вернул моим волосам их естественное безумие. Я сняла шлем, и они окружили меня пушистым облаком. – Ты дрожишь от страха или от холода? – Холода. Брось, мы опоздали всего на час. Что он нам сделает? Входная дверь распахнулась, и на порог вышел Говард. Его громадную фигуру осветила луна. Теперь мы оба дрожали. – Хочешь, я пойду с тобой? – прошептал Рен. Я покачала головой: – Спасибо, что подвез. И на вечеринке было очень весело. – Мне тоже. До завтра. Удачи! Я побрела к двери. Джинсы прилипли к ногам. – Прости, что поздно вернулась. Мы потеряли счет времени. Говард сощурился: – У тебя мокрые волосы? – Меня заставили прогуляться по доске. – Доске? – Это их обряд посвящения. Я прыгнула в бассейн. В строгом лице Говарда промелькнула улыбка. – Значит, вечер прошел успешно? – Да. – Замечательно. – Он перевел взгляд на Рена: – Доброй ночи! – Доброй ночи, мистер… папа Каролины. – Он развернулся и умчался прочь по усыпанной гравием дорожке. – Привет-привет! – поздоровались со мной, когда мы с Говардом зашли в дом. Соня и четверо незнакомых мне людей сидели на диванах с бокалами вина. В гостиной тихо играл джаз, и компания выглядела слегка подвыпившей. Похоже, что у Говарда тут тоже вечеринка. По-кладбищенски. Может, чуть позже все они будут нырять в небольшие бассейны у мемориала. |