Онлайн книга «Анна и французский поцелуй»
|
Мы проходим мимо очередного огромного строения, напоминающего развалины средневекового замка. – Боже, здесь история просто повсюду, – восхищаюсь я. – Что это за место? Мы можем войти? – Это музей, конечно, можем. Но не сегодня. Подозреваю, он закрыт. – О да, понятно, – стараясь скрыть разочарование, вздыхаю я. Сент-Клэр удивлен: – Ты в школе всего одну неделю. У нас впереди еще целая вечность, чтобы посетить этот музей. У нас. Не знаю почему, но внутри все сжимается. Сент-Клэр и я. Я и Сент-Клэр. Скоро мы оказываемся в крайне популярном у туристов районе. Людей здесь еще больше, чем в окрестностях школы. Повсюду шумные рестораны, магазины и отели. Уличные продавцы кричат на английском: «Кускус! Хотите кускус?», а дороги настолько узкие, что автомобиль не проедет. Мы идем по улице, протискиваясь сквозь толпу, словно на карнавале. – Где мы? Хотелось бы мне задавать поменьше вопросов. – Между рю Сен-Мишель и рю Сен-Жак. Я отвечаю вопросительным взглядом. – Рю означает «улица». Мы все еще в Латинском квартале. – До сих пор? Но мы шли… – Десять – пятнадцать минут? – поддразнивает Сент-Клэр. Хм… Очевидно, лондонцы или парижане, кем бы Этьен там себя ни считал, не особенно ценят радость обладания автомобилем. А я вот скучаю по своей малышке, хотя у нее барахлит двигатель. И нет кондиционера. И сломано радио. Я делюсь этими мыслями с Сент-Клэром, чем вызываю у него улыбку. – Ты все равно не смогла бы на ней ездить. Во Франции можно водить только с восемнадцати лет. – Тогда мог бы ты сесть за руль, – говорю я. – Нет, не мог бы. – Ты же говорил, будто у тебя день рождения! Так я и знала. Ты соврал, и никто… – Я другое имел в виду, – смеется Сент-Клер. – Я не умею водить. – Серьезно? – Я не могу удержаться от коварной ухмылки. – Хочешь сказать, на свете существует то, что я умею делать, а ты нет? Сент-Клэр усмехается в ответ: – Шокирующая информация, не правда ли? Но мне это никогда не было нужно. В Париже прекрасно организована система общественного транспорта, так же как и в Сан-Франциско и Лондоне. – Прекрасно организована, – передразниваю я. – Заткнись, – хохочет Этьен. – Эй, а знаешь, почему этот квартал называют Латинским? Я приподнимаю одну бровь. – Несколько столетий назад здесь жили и учились студенты Сорбонны. Она, кстати, вон там. – Сент-Клэр показывает куда-то в сторону. – Это один из самых старых университетов мира. В общем, преподавали студентам на латыни, поэтому между собой они стали называть квартал латинским. А потом название прижилось. Повисает неловкая пауза. – И это все? Конец истории? – Да. Черт, ты права. Полная белиберда. Я обхожу еще одного агрессивного продавца кускуса: – Белиберда? – Дрянь. Фигня. Дерьмо. Белиберда– как мило. Мы поворачиваем за угол, и вот она, Сена. Огни города дрожат на воде. Я делаю глубокий вдох. Великолепно. По набережной прогуливаются парочки, продавцы расставляют картонные коробки с книгами в мягких обложках и старыми журналами на продажу. Мужчина с рыжей бородой наигрывает на гитаре грустную песню. Мы слушаем его минутку, а потом Сент-Клэр бросает несколько евро в чехол от гитары. Наше внимание вновь переключается на реку, и в этот момент я вижу… Нотр-Дам. Конечно, я уже видела Нотр-Дам на фотографиях. Сент-Этьен-дю-Мон – красивейший из соборов, но даже он НИЧТО по сравнению с Нотр-Дамом. Этот собор точно огромное судно, идущее вниз по реке. Массивное. Внушительное. И притягательное. Подсветка напоминает «Дисней Уорлд» [21], но этот собор намного волшебнее, чем что-либо выдуманное Диснеем. Островки изумрудных виноградных лоз спускаются по стенам прямо в воду, завершая сказочный образ. Я медленно выдыхаю: – Как красиво. Сент-Клэр наблюдает за мной. – В жизни не видела ничего подобного. – У меня не хватает слов. Чтобы добраться до собора, нам нужно перейти мост. Никогда не знала, что Нотр-Дам построен на острове. Сент-Клэр говорит, что мы идем к Лиль де ля Сите, Острову Сите, и это самый старый район Парижа. Сена мерцает внизу зеленым и голубым, и под мостом проплывает длинный, расцвеченный огнями корабль. Я заглядываю за край: – Смотри! Там пьяный. Он сейчас вывалится за бо… Я оглядываюсь и вижу, что Сент-Клэр медленно плетется в нескольких футах от края моста. Сначала меня это озадачивает, но потом я все же понимаю: – Ты же не боишься высоты? Сент-Клэр неотрывно смотрит вперед, стараясь не отводить взгляда от силуэта Нотр-Дама. – Я просто не понимаю, зачем стоять на краю, когда рядом полным-полно места, где можно идти. – О, так дело в пространстве? – Отстань, иначе я начну задавать коварные вопросы про Распутина. Или про спряжение французского глагола. Я перегибаюсь через край и делаю вид, что оступаюсь. Сент-Клэр бледнеет: – Нет! Не надо! Он тянет руки, будто хочет спасти меня, и тут же хватается за живот, будто его сейчас вырвет. – Прости! – Я отхожу от парапета. – Я не знала, что тебе настолько плохо. Парень лишь отмахивается, все еще продолжая держаться другой рукой за живот. – Прости, – вновь повторяю я. – Проехали, – недовольно бурчит Сент-Клэр, словно это я виновата в том, что мы тут застряли, а потом указывает на Нотр-Дам: – Я не из-за него потащил тебя сюда. Сложно вообразить что-то красивее Нотр-Дама. – Мы не зайдем внутрь? – Закрыто. У нас будет еще куча времени, забыла? Сент-Клэр ведет меня во внутренний двор, и я пользуюсь моментом, чтобы полюбоваться на его пятую точку. Совершенство. Это даже лучше, чем Нотр-Дам. – Здесь! Отсюда прекрасно виден вход – на трех колоссальных арках восседают сотни и сотни небольших фигур. Они напоминают каменных кукол, каждая детально проработана. |