Книга Анна и французский поцелуй, страница 2 – Стефани Перкинс

Я киваю, уткнувшись ему в плечо, и он меня отпускает. А потом уходит.

Мать останавливается на минутку.

– Тебя ждет чудесный год, – говорит она. – Я уверена.

Я закусываю губу, чтобы не расплакаться, и мама обнимает меня. Я стараюсь глубоко дышать. Вдох. Считаем до трех. Выдох. От мамы пахнет грейпфрутовым лосьоном.

– Я позвоню, когда доберусь до дома, – добавляет она.

Дом. Атланта больше не мой дом.

– Я люблю тебя, Анна.

Я больше не могу сдерживать рыдания.

– Я тоже тебя люблю. Приглядывай за Шонни вместо меня.

– Ну конечно.

– И за Капитаном Джеком, – говорю я. – Следи, чтобы Шон его кормил, менял ему подстилку и воду в поилке. И чтобы не кормил его слишком часто, а то он растолстеет и не сможет вылезти из домика. Пусть дает ему еду каждые три дня, ему ведь нужен витамин С, а воду, в которую я добавляю витаминки, он не пьет…

Мама отстраняется и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь.

– Я люблю тебя, – вновь повторяет она.

И вот, когда мама делает нечто подобное, несмотря на все бумажки, билеты на самолет и презентации, я оказываюсь не готова к расставанию с ней. Что-то подобное должно было случиться, в этом году мне в любом случае предстояло поступать в колледж. Но сколько бы дней, месяцев или лет я ни думала об этом, ни мечтала об отъезде, когда все происходит по-настоящему, я по-прежнему не готова к разлуке.

Мама уходит. Я остаюсь одна.

Я чувствую, что она приближается, но ничего не могу поделать.

ПАНИКА.

Они меня бросили. Родители действительно меня бросили. ВО ФРАНЦИИ!

Как бы то ни было, в Париже неестественно тихо. Даже любительница оперных арий куда-то ушла. Мне не отвертеться. Стены здесь тоньше, чем пластырь, и если я расплачусь, мои соседи – новые одноклассники – все услышат. Так что я просто заболею. Меня стошнит баклажановой икрой, которую я ела на ужин, и никто не позовет меня смотреть на выпрыгивающих из невидимых коробочек мимов… или как там еще здесь проводят свободное время.

Я подхожу к раковине, чтобы умыться, но вода брызгает из крана с такой силой, что одежда тут же намокает. Теперь я рыдаю еще сильнее, потому что распаковать полотенца не успела, и мокрая одежда напоминает мне о дурацких водных аттракционах, на которые меня потащили Бриджит и Мэтт в Шести флагах ^[4]. Вода там неестественного цвета, от нее воняет краской, и микробов в ней наверняка биллионы и триллионы. О господи! Что, если в этой воде тоже микробы? Безопасно ли пить воду из-под крана во Франции?

Да я просто жалкая, неуверенная в себе девчонка.

Много ли семнадцатилетних подростков готовы пойти на что угодно, даже на убийство, лишь бы вернуться домой? Для моих соседей в происходящем не было ничего трагичного. Из их комнат не доносится рыданий. Я хватаю рубашку, чтобы вытереться хоть чем-то, и тут меня осеняет. Моя подушка. Я утыкаюсь лицом в звукоизоляционный барьер и всхлипываю, всхлипываю, всхлипываю…

Кто-то стучит в дверь.

Нет. Только не ко мне.

И опять!

– Привет! – говорит какая-то девушка из коридора. – Привет! Ты в порядке?

Нет, я не в порядке. УХОДИ. Но девушка зовет снова, и мне приходится сползти с кровати, чтобы ответить. По ту сторону двери оказывается кудрявая блондинка с длинными упругими локонами. Высокая, крупная, но без лишнего веса. Словно игрок волейбольной команды. Нос у нее проколот. В свете светильников сережка ярко переливается, словно туда вставлен бриллиант.

– Ты в порядке? – мягко спрашивает девушка. – Я Мередит, наши двери рядом. Это твои родители только что уехали?

Мои припухшие глаза – прямое тому свидетельство.

– Я тоже проплакала первую ночь. – Мередит задумчиво наклоняет голову, замирает на минуту, а затем кивает: – Идем. Горячий шоколад ^[5].

– Шоколадное шоу?

С какой стати мне смотреть шоколадное шоу? Меня бросила мама, я боюсь выходить из комнаты и…

– Нет. – Мередит улыбается. – Горячий шоколад, я могу приготовить его у себя в комнате.

Ох.

Я нехотя иду следом. Вдруг Мередит поднимает руку и останавливает меня, точно регулировщик движения. Все пять пальцев у нее в кольцах.

– Не забывай ключ. Двери закрываются автоматически.

– Знаю. – И я вытаскиваю из-под рубашки шнурок с ключом, чтобы проверить это.

Я прицепила ключ на шнурок еще в выходные на семинаре, посвященном жизненно важным навыкам для новоиспеченных студентов. Там рассказывали, как легко оказаться запертым в комнате.

Мы входим в ее комнату. Я судорожно вздыхаю. Такого же невероятного размера, как и моя, семь на десять футов, с мини-столиком, мини-шкафом, мини-кроватью, мини-холодильником, мини-раковиной и мини-душем. (Мини-унитаз отсутствует, туалет дальше по коридору.) Но… в отличие от моей стерильной клетушки каждый дюйм стен и потолка заклеен постерами, картинками, кусками рваной цветной бумаги, а также яркими листовками на французском.

– Ты давно здесь? – спрашиваю я.

Мередит протягивает мне салфетку, и я высмаркиваю нос с таким звуком, словно гогочет рассерженный гусь, но лицо моей новой подруги остается невозмутимым. Она даже не морщится.

– Я приехала вчера. Но учусь здесь уже четвертый год, так что ходить на семинары мне не надо. Просто шатаюсь то тут, то там, жду, когда приедут друзья. – Она упирает руки в бока и смотрит по сторонам, гордо разглядывая дело своих рук. Мой взгляд падает на пол, где валяются пачка журналов, ножницы и клейкая лента, и я понимаю, что работа еще не закончена. – Неплохо, да? Белые стены не для меня.

Я обхожу комнату, внимательно разглядывая все-все. И быстро обнаруживаю, что в основном на плакатах красуются лица пяти человек: Джона, Пола, Джорджа, Ринго и какого-то футболиста. Его я не знаю.

– Битлз – это все, что я слушаю. Друзья прикалываются надо мной из-за этого, но я…

– А это кто? – Я указываю на футболиста в красно-белой форме. У него темные брови и темные волосы. Довольно симпатичный на самом деле.

– Сеск Фабрегас. Боже, он самый невероятный полузащитник. Играет за «Арсенал». Английский футбольный клуб, знаешь?

Я качаю головой. Я не слишком разбираюсь в спорте, хотя, возможно, и стоило бы.