Онлайн книга «Не оглядываясь»
Хозяйка на меня поглядела, прищурившись. – На твоем месте, – говорит она, – об этом я бы не упоминала. – Да я и не собираюсь, господь упаси, а только попрошу ее, чтобы она к делу меня пристроила. – Неизвестно еще, как оно обернется, – говорит трактирщица. – Не везет что-то нашему господину с хозяйками. – Это как? – Да так, – говорит она, – впрочем, мое дело маленькое. Хочешь – иди, может, что и выгорит. Сейчас выйдешь, как раз к рассвету и придешь. Давай я тебе еду на дорогу соберу, что ли. Вот истинно говорят, свет не без добрых людей. Она мне в котомку положила сало, и сыр, и полкаравая хлеба, и вино в баклажке. Пожалела. А то, говорит, хочешь – оставайся, трактир, он мужской руки требует, а одинокую женщину может обидеть каждый. А ты парень крепкий, здоровый, да и вроде душа у тебя добрая, вон как за свою Салли болеешь… – Я и рад бы, – отвечаю, – хозяюшка, – ты и добрая, ты и красивая. Да и о хозяйстве таком я даже и не мечтал. Только ты понимаешь, как же с Салли быть? Она же, бедная, совсем растерялась, ничего не понимает. С чего бы это ее увезли, почему к тяжелой работе приставили, куда я подевался? Я ж родителю моему покойному как бы обязался за ней присматривать, а то с чего бы он мне ее оставил, Салли-то? – Лучше бы он тебе кота оставил, – говорит она с досадой. – Кот, он что – запустил его в амбар мышей ловить, и каждый из вас сам себе хозяин. Или хотя бы мельницу. Ты бы муку молол, я бы хлеб пекла… – Я средний брат, – виновато развожу руками, – вот и получил что заслужил. – Ладно уж, – говорит она, – иди, горе ты мое. Только как надумаешь, приходи, пока я не передумала. Замок у того господина белый, как сахар. Так и сверкает на солнце. Красивый такой замок, с башенкой. Я, значит, стучу в ворота, отпирает мне какой-то малый. – Куда? – говорит. – На работу наниматься. Господин-то где? Он пожал плечами. – Ночью приехал хозяин, и верная его дружина с ним. Погуляли-погуляли, да и спать легли. По сию пору спят. Так что погоди, пока спустится он. – Ночью, говоришь? А ослика с ним не видел? – Там все сплошь почти ослы, – говорит он, – кто не жеребцы. – Нет, настоящий ослик, маленький такой ослик, ушки бархатные… Ах да, он еще в шляпке. – А! – говорит. – Видел ослика в шляпке. Хозяин его огороднику отдал, воду возить, навоз таскать… Огородник, думаю, это еще ничего. Все ж не мельник. – Ладно, проснется твой господин, спустится вниз, как бы с ним словом перемолвиться? – А как будет он на охоту выезжать или на прогулку, ты и подгадай… В замок, – говорит, – не пущу тебя, не того полета ты птица. – Тогда, мил человек, ты мне какую-нибудь работу придумай, – говорю я, – может, огороднику помощник нужен? А чего, думаю, по крайней мере буду вместе с Салли, и ей полегче, бедняге, что свой человек рядом. – Я чего? – отвечает он. – Я на воротах стою. А ты ступай к конюху или еще к кому. Может, у кого для тебя работа и найдется. Парень ты, вижу, здоровый, хотя и глупый. За замком огороды разбиты, и сад яблоневый, и яблоки уже созревают, боками красными в листве светятся, и пчелы гудят в листве, и птичка какая-то свистит. Солнце сквозь лучи пробивается, листва шумит… Богатый у синебородого замок, что и говорить. Тут же, смотрю, старик какой-то яблоки собирает, а рядом моя Салли стоит. На боках у нее корзинки, и он туда уже яблоки положил, и еще собирается. Я к ней, за шею обнял, в мордочку поцеловал. – Салли моя, Салли, – говорю, – как же ты без меня, бедняжка? Она копытцами переступила, вздохнула грустно так, ресницами махнула. Знаете, какие у осликов ресницы? Длиннее, чем у иных девиц. – Э! – говорит старик. – Полегче, малый! Оставь моего осла в покое. Ты кто такой? – Я ее прежний хозяин, – говорю, – мне ее папаша покойный завещал. Зовут ее Салли, она отзывается на это имя, вы уж сделайте милость, потрудитесь ее по имени звать, и ей знакомо, и вам удобно. – Надо же, – говорит, – а я Женевьевой ее назвал. Ну да ладно, Салли так Салли. А ты чего стоишь, малый? Давай, собирай яблоки, да в корзины – вон сколько нападало. И веди ее на кухню, славный сидр будет. – Я сам отнесу корзины, дедушка, – говорю, – Салли к такой ноше не привыкла. – Ты что, малый, – говорит, – совсем сдурел? Ты ж ездил на ней. – Да я больше рядом шел. А она смотри какая маленькая. – Вот оно и видно, что ты большой дурень. Ладно, – говорит, – бери корзину и давай на кухню. Потом лопату возьмешь, яблоньки окопаешь, а вечером натаскаете с Салли воды, польете, а потом траву сгребете на сено, а потом… – Полегче, – говорю, – я тебе не лошадь. Впрочем, мы с ним поладили. Он на самом деле добрый старикан оказался, хотя и ворчливый, и нас с Салли попусту не гонял. Вот только никак не мог я господина этого замка увидеть, упросить его, чтобы Салли вернул обратно. Не сейчас, конечно, через годик-другой. Когда отработаю. С одной стороны, работа не пыльная, огородничать это вам не мешки на мельнице таскать, да и кормили тут вроде неплохо. С другой – ну как взбредет господину синебородому в голову продать Салли или отобрать у огородника – кто ж ему помешает? Опять же, не всю ведь жизнь в чужой земле копаться, надо и мир повидать, и себя показать… Да только господин долго в замке не сидел. Приехал, привел дела в порядок и уехал опять. Тут-то я почесал в затылке и задумался. – Госпожа-то ваша где? – спрашиваю. – Госпожи у нас вообще-то долго не задерживаются, – говорит старик садовник, – но последняя вроде уже полгода как госпожой стала и до сих пор тут. На хозяйстве, где ж ей еще быть? Господин, он как ветер в поле, а госпожа как скала у него на пути… – Повидать бы ее, – говорю. Он головой качает. – И не думай, – говорит, – ты мужлан, а она маркиза. У нее слуги есть, лакеи, служанка есть, беленькая, хорошенькая. Тебя и не пустят в замок-то. – Ну, наверняка ваша госпожа маркиза выезжает погулять, поохотиться? А сам думаю: уж мы-то с Салли знаем, как она выезжает! Впрочем, не до того мне; как будет она на лошадь у крыльца садиться или в карету, тут я ей в ножки-то и кинусь! Неужто не отпустит она нас с Салли со двора, по старой-то дружбе? – Кстати, – говорю, – а куда другие маркизы подевались? Старик плечами пожимает. – Не лезь не в свое дело, парень, – говорит, – целее будешь. Людям, как я понял, под синебородым неплохо жилось. Не то чтобы они его любили, но уважали – это точно. Хозяин он был крепкий, с соседями в ладу, своих в обиду не давал. Рука, правда, тяжелая у него, так нашему брату мужику это только на пользу. Я сам ничего плохого про него сказать не могу – справедливый господин, иной мог бедняжку Салли и порешить сгоряча за попону шелковую, съеденную, а он просто конфисковал да к делу приставил, вон, цела-невредима, падалицей лакомится. |