Онлайн книга «Не оглядываясь»
Он молча открыл глаза. Отец Игнасио прижал палец к губам и попятился. Лишь отойдя подальше, отец Игнасио оглянулся – люди спали, закутавшись в одеяла, каждый сам по себе… Он присел на песок, и Томпсон сел рядом с ним. Томпсон молчал. Волны все набегали и набегали на берег, и теперь было видно, что они чуть заметно светятся. Вдалеке черной глухой стеной высился лес. Отец Игнасио кашлянул, пошевелился и лишь потом негромко проговорил: – Вам по душе то, что тут происходит, Томпсон? Охотник повернул голову и внимательно поглядел на него. Глаза его сейчас казались черными. – Положим, нет, – наконец проговорил он, – что с того? Уж такая у меня работа. Я всякого навидался. Мало что меня способно напугать в этом мире, святой отец. – А в том? Охотник вновь замолчал. Какое-то время он сидел, тыча в песок щепочкой, потом сказал: – Верно. Паршивое место. Черное колдовство, все такое. Не для белого человека. Мы к такому непривычны, вот в чем дело. Какой-нибудь их нгомбо, из самых сильных, может, и одолел бы его, но, скорее всего, он просто посоветовал бы убираться отсюда – и чем быстрей, тем лучше. И сам бы смылся первым. – Томпсон, – сказал отец Игнасио, – пока Аттертону кажется, что он может добраться до города, он не уйдет. – Похоже на то. Он свихнулся на этом городе, вот что я вам скажу. – Да, потому что у него остается надежда, пока… Он запнулся. – Да? – услужливо подсказал Томпсон. – Пока жив этот юноша. Арчи. Вот все и сказано. Отец Игнасио чувствовал облегчение и звенящую пустоту. Томпсон вновь надолго замолк. Потом сказал: – Вот, значит, к чему вы клоните. Значит, я должен прикончить его, так? Почему я? – Я старик. – Чтобы выстрелить в человека, не нужно быть молодым и сильным. – Карабин у вас. – Нет, постойте! Если бы вы решились прикончить парня, вы бы просто взяли у меня карабин, не спрашивая, и сделали свое дело. А вы будите меня, заводите тут разговор. – Я… – Теперь дайте мне сказать. Хотите остаться чистеньким? Не губить свою бессмертную душу? Хотите, чтобы я сделал за вас черную работу? Убил человека? – Он не человек, – сказал отец Игнасио, – больше – нет. – Можете это доказать? – Каких доказательств вы требуете? Он сросся с этой тварью. С этим демоном. Понимаете? – Нет. Пока что малый не сделал ничего плохого. Ни вам, никому другому. Ни мне. Хотите его убить? Валяйте. Дело ваше. Но не впутывайте в это меня. – По крайней мере, не мешайте мне, – отец Игнасио медленно поднялся. В голове гудело – видно вновь будет приступ, подумал он. – Не могу вам этого обещать, – Томпсон оскалился. – Он, по крайней мере, не сумасшедший. Если кто здесь и сумасшедший, то не он. Аттертон – вот кто полный псих. Почему бы вам не пристрелить Аттертона, святой отец? – Изыди, – сказал отец Игнасио и побрел к погасшему костру, слыша, как в спину ему смеется Томпсон. * * * Элейна плакала, прижимая к губам тонкую руку. Отец Игнасио видел, как трясутся ее плечи. Что-то творилось там, за белыми скалами, – точно пущенный по воде плоский камень, странно отчетливо отражаясь от поверхности, до них доносились звуки – тонкий, режущий уши визг, странное липкое чавканье. Потом все стихло. Мэри, ухватив его за рукав, выглядывала из-за спины, ее расширенные глаза, казалось, вбирают в себя блестящую гладь озера. – Вот он, отец Игнасио, – прошептала она, обдав его ухо горячим дыханием, – вот он… Солнце отражалось от поверхности воды – сотни и сотни жидких зеркал, и оттого отец Игнасио никак не мог разглядеть, кто идет им навстречу. Лишь когда черная точка превратилась в человека и человек стал выбираться на берег, он узнал Арчи. Без привычного одеяла на плечах, мокрая рубаха липнет к плоской юношеской груди. – Элейна! – крикнул он радостно, и его голос звенел в столбе ослепительных радужных брызг. – Элейна! И остановился, словно наткнувшись на ее слепой взгляд. – Элейна? – неуверенно произнес он. – Ненавижу тебя! – она всхлипнула, отвернулась и бросилась прочь. Радостная улыбка исчезла с лица юноши, он словно выцвел и сгорбился. Мэри нерешительно подошла к нему, заглядывая в глаза, но он словно ее не заметил. Зато, уставившись на неподвижно стоящего рядом отца Игнасио, жалобно спросил: – Почему так? Он же сам хотел. Я что, не должен был соглашаться? Освободиться? – Отдав своего демона другому человеку? – Но он же сам хотел, – механически повторил Арчи. – Он теперь там, куда так мечтал попасть. В затерянном городе. В древнем храме. Послушайте, отец Игнасио, я не хотел этого говорить, раз уж он не мог увидеть своими глазами, но там и впрямь нечто удивительное. Нечто потрясающее. Я видел. Видел? Он видел то, чего хотел дагор, и Аттертон сейчас увидит то, что покажет ему дагор. И как проверишь, кто прав, если человеку без дагора путь туда заказан? Странно, однако, что дагор так легко отпустил его. Или ему все равно, на ком сидеть? – Что он там делает? – спросил отец Игнасио. – Исследует город, конечно, – сказал юноша, – у него блокнот, и он делает зарисовки, и копирует надписи на стенах, и еще… отец Игнасио, я вас умоляю, поговорите с Элейной. Она сердится на меня… – Это пройдет, – сказал отец Игнасио, – насколько я знаю молодых женщин, это пройдет. Идите, Арчи, помогите Томпсону. Он там, кажется, собрался ловить рыбу… * * * Аттертон вернулся, когда начало темнеть и озеро вновь замерцало расплавленным густым золотом. Куртка его была плотно застегнута на груди, полевая сумка тяжело колотила по бедру. – Элейна! – в свою очередь крикнул он торжествующе. Потом, оглядев пустой берег, сокрушенно сказал: – Она даже не вышла меня встретить. – Ее можно понять, – сухо сказал отец Игнасио. – Никто не вышел. – Радость покидала лицо Аттертона, лицо его словно выцветало и темнело по мере того, как меркло пляшущее на воде алое солнце. – Кроме вас. – Да, – согласился священник. – Они теперь будут сторониться вас… какое-то время. Пока не привыкнут, со скрытой иронией подумал он, к Арчи-то они привыкли. – Как прокаженного? – горько спросил Аттертон. – Да… – И Элейна? – Она тем более, я полагаю. – Но я… – он запнулся. Потом продолжил: – Это же и ради нее. Ради нас. Это дело всей моей жизни, а она всегда разделяла со мной все. Она – замечательная женщина. |