Книга Письмо не по адресу. Любовная горячка, страница 15 – Гортензия Ульрих, Йоахим Фридрих

В углу стоит стол с двумя стульями и грубо сколоченной угловой скамьёй.

Мильфина впихивает меня на скамью, а сама устремляется к прилавку. Оттуда она кричит мне:

— Что будешь пить колу или фанту?

— Воду.

Она делает заказ и вскоре возвращается с двумя порциями жареной картошки и колбасок с карри.

— Я мясо не ем.

Мильфина нисколько не впечатлена.

— Так это и не мясо, а колбаски. — Затем возвращается к стойке и приносит две колы.

— Я просила воды.

Мильфина качает головой:

— Да кто же запивает колбаски с карри водой!

— Вообще-то я и колбасок не просила.

— Всё равно, они тоже не сочетаются с водой.

Я склоняю голову перед её логикой и тарелкой, окуная ломтик картошки в соус карри.

Один из типов у барной стойки начинает петь: «Этот день, о, как он был прекрасен…»

Он поворачивается к нам и жестом приглашает подпевать. У меня вытягивается лицо, и я пытаюсь стать невидимой.

Мильфина строго смотрит на него:

— Хайнц, не сейчас. Нам нужно поговорить.

Хайнц обнимает своего собутыльника и продолжает петь вместе с ним.

— Речь пойдёт о свиньях, не так ли? — пробую я перейти к делу.

— О свиньях? — изумлённо переспрашивает Мильфина.

— Да, о Готтхильфе и Женевьеве, лабораторных свиньях.

Мильфина качает головой:

— Разве у нас есть на это время? Речь о Кулхардте.

— О Кулхардте? — взвизгиваю я. — А что с ним?

— Он в опасности.

— Ах, — беспечно отмахиваюсь я.

— Его жизнь в опасности! — наседает Мильфина.

Делаю глубокий вдох и выдох.

— И чем я могу помочь?

— Мне нужна информация о Колетт.

— О Колетт?! Она-то тут при чём?!

Мильфина буравит меня взглядом.

Я пожимаю плечами.

— Работает у нас горничной. Француженка.

— Это я знаю, — морщит нос Мильфина. — Француженка, пф-ф! Мне нужно знать, чего она хочет от Кулхардта?

— Без понятия; может быть, хочет выйти за него замуж. Она всё время хочет выйти замуж, — вновь пожимаю плечами я.

Мильфина полным драматизма жестом заламывает руки над головой.

— Выйти за него замуж! Господь, убереги нас от этой напасти!

— А что тут такого плохого?

— Что тут такого плохого?! — повторяет она. Да, не иначе она уже очень долго работает у Кулхардта. — Женщины — это погибель для Кулхардта и Липински.

— Для Липински? — хихикаю я.

— Разумеется! — возмущённо кричит Мильфина. — Именно женщина виновата в том, что сегодня он ест из миски и носит шкуру вместо костюма.

Изо всех сил стараясь не рассмеяться, я ровным голосом уточняю:

— Да ну? Как это произошло?

— Он должен сам рассказать тебе, — подмигивает Мильфина.

— Но он ведь собака! — напоминаю я. — Как он сможет что-нибудь рассказать?

Мильфина смотрит на меня строгим и проницательным взглядом.

— Ты так и не поняла?

— Ну, наверно, дело в том, что…

— Сейчас речь идёт о Кулхардте, — перебивает она. — Мы должны спасти его.

— Спасти? От чего? — фыркаю я.

Мильфина начинает терять терпение.

— Ты и вправду ничего не понимаешь?!

— Нет! — гавкаю я в ответ.

Мильфина вздыхает:

— Любовь затмевает его разум. Когда в игру вступает женщина, Кулхардт теряет весь свой профессионализм. Он делает ошибки. Чудовищные ошибки. Как и Липински в тот роковой для него раз.

— Мне Кулхардт кажется совершенно нормальным, — пытаюсь я заглушить краски нарисованной ею картины. — Ну, в смысле, если понимать слово «нормальный» широко.

Мильфина смотрит на меня недоверчивым взглядом.

— Он теряет разум, когда влюбляется. Всюду ему видятся тайные заговоры, любую ситуацию он драматизирует до предела. Начинает казаться себе героем, который должен бороться с силами зла. — С этими словами Мильфина многозначительно умолкает.

— И это опасно?

Кивок.

— Именно это вы и хотите предотвратить?

Кивая вновь, Мильфина уточняет:

— Ты. Ты должна это предотвратить.

— В смысле — я? Какое я к этому имею отношение?

Мильфина в возмущении.

— Ну так Колетт ведь ваша горничная, так что именно с твоей подачи она вступила в игру!

— С чего это?

Мильфина не спускает с меня злобного взгляда.

В итоге я сдаюсь.

— Так, и чего вы ожидаете от меня?

— Уволь Колетт, отправь её обратно во Францию!

— Мильфина, да вы что! Я не могу!

— Ага, то есть тебе всё равно, что Кулхардт сам себя погубит, да?

Я издаю стон.

— Так что же? — не отступает Мильфина.

— Знаете, а ведь может случиться и так, что вопрос решится сам собой. Колетт — существо легковоспламеняющееся. Стоит ей увидеть нового неженатого мужчину, Кулхардт будет позабыт в два счёта. Надо просто запастись терпением.

— Нет, медлить нельзя! Дело очень серьёзное!

— Хм, вы имеете в виду свиней, так?!

— Да-да, свиней.

— Но что вы мне предлагаете делать? Не могу же я просто пойти к родителям и сказать: давайте уволим Колетт, а не то один чокнутый частный детектив объявит вендетту силам зла и, не ровён час, погибнет в неравной схватке с ними!

Мильфина мечет в меня яростные взгляды-молнии.

— Ладно-ладно, он не чокнутый, а… эксцентричный? — поправляюсь я.

Не похоже, чтобы эта формулировка её вполне устроила, но, раз ей от меня кое-что нужно, она не подвергает меня ещё большей обструкции.

— В общем, Мильфина, с увольнением дело не пойдёт. Ещё есть идеи?

— Найди для Колетт новую жертву.

— Что-что?

— Другого кавалера, в которого она сможет вонзить свои французские когти.

— Но как я это сделаю? — шиплю я.

Улыбаясь, Мильфина встаёт:

— Что-нибудь придумаешь. Мне надо бежать, не могу не заскочить в «Альди».

М-да, очевидно, её настроение несравненно улучшилось. Конечно, меня озадачила, сама в магазин побежала. Просто уму непостижимо! На душе кисло и тоскливо.