Онлайн книга «Кольцо нибелунгов»
Кримхильда прожила в тревоге весь день. К вечеру с другого берега Рейна на повозках привезли добычу. – Охотой довольны и король, и вассалы, – объясняли сопровождающие. – Зигфрид же – первый и там. Поймал медведя, привел его к стану, а там отпустил. Большой был переполох! Кримхильде стало немного спокойнее. Она проснулась под утро в сумерках, чтобы пойти к заутрене, собралась будить своих девушек. И тут в покои вбежал испуганный спальник. – У дверей на щите весь измазанный в крови какой-то убитый витязь! – Он! – вскрикнула Кримхильда, и свет на мгновение померк в ее глазах. – Да мало ли витязей на свете, королева! – пытались утешить ее полуодетые придворные дамы. Но она уже знала страшную правду. И все-таки надеялась. В окружении нескольких стражников с чадящими факелами она вышла за дверь, пригнулась к убиенному рыцарю, подняла его голову и узнала… Щит его, на котором лежал Зигфрид под дверью, был невредим – без вмятин, зазубрин. Так погибают только от руки убийцы, от удара в спину. Там, где она вышила крестик, зияла огромная рана. * * * Воинов-нибелунгов Кримхильда послала за старым Зигмундом. Тот не поверил сначала, решил, что это дурная шутка. Но, услышав рыданья и стоны из покоев Кримхильды, все понял. Скоро, громыхая щитами, сбежалась вся дружина. Воины требовали отмщения. Отмщения хотел и Зигмунд. – Королева, укажите убийцу! Мы раздавим его, как давят паука! Даже если его зовут Гунтер – разве не он заманил нашего короля на охоту? Кримхильда долго умоляла их подождать. Тысяча воинов в чужой стране – что они могли сделать! Никто из них не ушел бы из Вормса живым. Омертвевшими губами Кримхильда отдавала приказы. Тело обмыли. Воины понесли его на носилках к храму. Кузнецы с утра принялись ковать гроб. Печально звали колокола горожан к заупокойной службе. Пришел и король со своей дружиной. Даже Хагену полагалось явиться. На том же крыльце, где лишь неделю назад была она победительницей, Кримхильда стояла потерянная, подавленная. – Сестра, прими мое сочувствие. Мы все печалимся и скорбим… – начал было Гунтер. – Стоит ли, брат, говорить вам о скорби, – перебила его она. – Зло не происходит, если нет людей, которые его поощряют! Лучше бы я сама лежала здесь! – Сестра, ты убита горем, и потому простительны твои несправедливые слова. Я в самом деле скорблю. – Оправдаться легко. Стоит лишь подойти близко к убитому… – предложила Кримхильда. – Готов это сделать. – И Гунтер приблизился вплотную к носилкам с мертвым Зигфридом. Все смотрели, не откроется ли рана, не появится ли кровь. Крови не было. – Пусть подойдет Хаген! – потребовала Кримхильда. Король согласно кивнул. Хаген нехотя приблизился к телу героя. Но едва он подошел, как рана в спине открылась и на носилках появилась густая кровь. Увидев это, все заплакали в голос. – Хаген здесь ни при чем! – произнес король. – Я же сказал: Зигфрида убили в лесу разбойники. Мы пытались поймать их, но они скрылись в чаще. – Боюсь, что эти разбойники хорошо мне знакомы, и стоят они рядом, их и ловить не надо, – ответила Кримхильда. – Ты сам и твой Хаген – вот это что за разбойники! – Смерть им! – выкрикнули нибелунги, стоявшие рядом с погибшим своим королем, и обнажили мечи. – Не здесь! Умоляю, не в храме! – кричала Кримхильда, встав между ними и братом, до тех пор, пока, недовольно ворча, нибелунги не убрали мечи. Проститься с Зигфридом подошли плачущие Гернот и Гизельхер. – Сестра! Прости нас, сестра! – повторял Гизельхер. – Мы все повинны, что не уберегли его! Три дня и три ночи гроб с телом стоял в храме. Три дня и три ночи не отходила от него вдова. * * * В день похорон долго, печально били колокола на соборе. Плакали горожане. Они хоронили не вельможу, не короля – они хоронили любимого героя. О нем пели песни. Всякий рожденный в те годы знал его имя и мог перечислить его подвиги – те, что он совершал, и те, что ему приписали. Многие уверяли: убить в открытом бою его невозможно. И они были правы. Они любили его. Они им гордились. Каждый, кому он улыбнулся хоть раз, сказал доброе слово, помнил об этом всю жизнь. А теперь они его хоронили. – Завтра мы уезжаем, – сказал старый Зигмунд, войдя в покои Кримхильды. – Вы остаетесь нашей королевой, девочка. Я слишком стар, чтобы править. Люди Зигфрида любят вас и станут охотно служить вам. – Я готова, мне здесь больше нечего делать. * * * – Возможно ли уезжать от родного дома, в чужую страну! – принялась отговаривать ее родня, едва узнав о решении. – Здесь старая твоя мать, здесь мы с Гернотом, – убеждал Гизельхер. – Останься, сестра, в родном доме тебе будет легче, чем на чужой стороне. – Одна мысль, что каждый день я буду встречать ненавистного Хагена, гонит меня отсюда! – Сестра, да я не подпущу его к тебе! Ты будешь жить в моем доме, коли согласна. И потом, можно ли бросать могилу Зигфрида? Кримхильда колебалась до следующего утра. Дамы приготовились к отъезду, но сама она не одевалась. Утром она решилась. – Лошади навьючены, воины готовы к выходу, ждем вас. Не дай Бог никому такого пира, – мрачно сказал усталый Зигмунд, зайдя за нею. – Я решила остаться. – Но там у вас сын! Или вы желаете вовсе его осиротить? – Здесь же – могила мужа. Я не могу оставить ее. Она вышла за дверь проститься с дружиной. Воины, узнав о ее решении, глядели хмуро. – Мало нам было несчастий, так еще и королева желает пренебречь нашей верностью! – проговорил один из них. Тот, который знал Зигфрида еще юным одиноким скитальцем. – Нет, вассалы мои, вашей службой я не пренебрегаю. Остаюсь лишь для того, чтобы жить около мужа. Вам же велю, вернувшись в земли моего супруга, служить так же, как и ему, его наследнику, нашему малолетнему сыну. Прощание было тоскливым. – Будь проклят этот пир! – несколько раз повторял старый король. – Больше горя, чем здесь, я не знал никогда! Прощаться с королями, их вассалами он не стал. Но Гизельхер и Гернот, услышав об отъезде, пришли проводить его сами. Гизельхер успел снарядить своих воинов, и они довели старика до границы страны. * * * |