Онлайн книга «Кошки ходят поперек»
|
– Я вешаюсь. – В каком смысле? – В буквальном, – всхлипнул Гобзиков. – Стою на стуле, и веревка на шее. Я повешаюсь! Повешусь! – С чего это вдруг? – Не по телефону. Если хочешь меня спасти, приезжай. Мелодрама, однако. Бразилия сплошняком. Не ожидал от Гобзикова. Вроде приличный человек. – А может, завтра повесишься? – на всякий случай спросил я. – Ну, после обеда, допустим? У меня как раз будет время... – Мне некому больше позвонить, – тихо сказал Гобзиков. – Я звоню вам. – Кому нам? – Хочу, чтобы и она тоже была. – Кто она? – Она. Ну, понятно. Я потряс головой, пытаясь окончательно разрешить – сплю я или уже не сплю. Я не спал. – А ее-то зачем? Но Гобзиков уже отключился. Я ругнулся неприлично и принялся звонить Ларе. На домашний. Звонил ровно восемь минут, сам даже начал беситься. Потом трубку все-таки подняли. Лара. – Лара, тут такая засада... – начал я. – Да? – Голос у Лары был бодрый, будто она не спала вовсе. – Там Гобзиков вешается вроде как... К моему удивлению, Лара хихикнула. Интересно, она в очках? Может, она и спит в очках тоже? Как это – спать в очках? В третьем классе я пристрастился спать со жвачкой во рту. Такая тупая привычка возникла. Это было смертельно опасно – подавиться во сне ничего не стоит, но я упорно спал со жвачкой. Потом отпустило. Может, у нее так же? Болезненное пристрастие этакое. Ест в очках, спит в очках, душ в очках принимает. Очкомания. Мания окулярис какая-нибудь. – Гобзиков, говорю, вешается, – повторил я. – Предлагаешь посмотреть? Теперь уже я чуть не хихикнул. – Да нет... То есть да. Надо что-то сделать... – Что именно? – осведомилась Лара. – Ну я не знаю... – А я при чем? – Как это при чем? – Я даже посмотрел в трубку. – Это же мы вчера... Ты вчера... Он же все-таки из-за тебя вешается вроде как... – Ты думаешь, он все-таки повесится? – бодренько так поинтересовалась Лара. Молодец. – Не знаю... – Он про записку что-нибудь сказал? И нарисовалась в моем мозгу жуткая картина. Висит под потолком Гобзиков, а в руке записка. А в записке, само собой: «В моей смерти прошу винить Кокосова Евгения...» – Так записка есть? – продолжала Лара. – Не знаю... Может, и есть. Он повеситься, мне кажется, способен. Лучше не проверять. – Ладно. Я жду тебя на улице. Через двенадцать минут я был уже на улице Дачной. Лара выскользнула откуда-то. – Этот дурак вешается, – сказал я. – Наверное, из-за этих бумажек... – Но так на самом деле было лучше! Я правильно сделала, что сожгла те бумаги, не для него они... Понимаешь, тот мир... – Какой мир? – Ну, долго объяснять... – Знаешь, – сказал я, – я тоже в детстве пытался попасть в мир, где сбываются все желания. Мне кажется, все дети хотят попасть туда, я тоже хотел попасть, это же что-то вроде игры... Ничего ужасного со мной не произошло, просто опалил себе морду, пару недель в больнице полежал. Гобзиков бы тоже себе морду опалил и успокоился... – Понимаешь, тут все несколько не совсем так... Ты видел эти карты? Я кивнул. – В этих картах не все так просто... – Плюнь, Лар. У него просто срыв. Знаешь же, мы с ним подрались тут, я его при всех поколотил, вот он и напрягается... А стремление куда-то отсюда свалить – это нормально для нашего возраста. В нашем возрасте все придумывают далекие страны. Ты что, не придумывала? – Я? – Ну да, ты. Неужели ты не придумывала Далекого Берега? – Я... – Лара растерялась. – Я думаю... – А я вот придумывал. Я даже специальный состав изготовил! Берешь состав, рисуешь на стене знак... А тебе этот состав в рожу! Я уже рассказывал, кажется... Вот чем заканчивается этот Далекий Берег! Фантазии до добра не доводят! – А я о чем? Егор, судя по картам, давно этим занимается. А те, кто очень хотят туда попасть, рано или поздно туда попадают... – Куда туда-то? Как это называется? – По-разному... Чаще всего... Страна Мечты. Я с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Страна Мечты. Гобзиков собирался повеситься из-за Страны Мечты. Детский сад. А вслух сказал: – Ну что ж, такое случается. Страна Мечты... – Это очень опасно! – А, – отмахнулся я, – брось! Предлагаю следующее. Надо во всем с этим дятлом соглашаться. Хочет карты изучать – пожалуйста, хочет брата воскрешать – ради бога! Хочет в Страну Мечты – всегда готовы! Вытащим его из петли, завтра он отоспится и обо всем забудет. Наверное... – Ну да, – согласилась Лара. – Наверное, ты прав... – Конечно, прав! Исследования показывают, что я прав в восмидесяти пяти... – Вообще, чего мы болтаем-то?! – Лара запрыгнула на сиденье. – Надо ехать, а то вдруг на самом деле! Повесится еще... Поехали! До улицы Красных Партизан мы добрались за четырнадцать минут. Два раза я закладывал такой глубокий вираж, что из-под подножек брызгали искры. Но Лару это снова не впечатлило. Берлин пребывал во тьме, прямо светомаскировка, весна сорок пятого просто какая-то, мы проскочили через него, чуть не задавили горностая. Дом Гобзикова тоже лежал в светомаскировке, а из сарая расходились оранжевые лучи. Довольно зловеще все это выглядело. Дверь была предусмотрительно открыта, я остановился прямо перед ней. И сразу заглянул внутрь. Гобзиков стоял на табуретке посреди сарая. На шее толстая веревка, привязанная к потолочной балке. – Нормально, – сказал я. Вообще-то я не знал, что делать. Обычно таких придурков спасают психологи. Говорят, чувак, а давай повесимся вместе. Или еще что-нибудь в этом духе. Но мне не хотелось вешаться вместе с Гобзиковым, у меня были несколько другие планы. Но попробовать его как-то уговорить было надо. Я решил, что лучше войти вместе с Ларой. Может, хоть при ней постесняется, процедура-то малоэстетическая. Я взял Лару за рукав, и мы вошли. И я попробовал. – Егор, а с чего это ты решил вдруг повеситься? – спросил я. – Она сожгла все зачем-то... – Гобзиков указал на таз с золой. – Теперь я не смогу... |