Онлайн книга «Задохнуться можно»
|
– Я не разбираюсь в их видах. Нет твоего опыта. Певичка – значит, певичка. – Иногда, – задумчиво сказал Галли, – мне хочется тебя утопить. – Вероятно, в мальвазии. – Неужели ты не понимаешь, что она прекрасный человек? Если хочешь, истинная леди? – Вот скажи, – так, для сведения, – она, случаем, не твоя дочь? – Нет, не моя. Ее отец – капитан ирландской гвардии Джек Коттерли. Они с Долли поженились, когда я был в Южной Африке. Он немного помолчал. – Сижу я как-то в баре, а один тип говорит: «Знаете, Долли Хендерсон – ну, из «Тиволи» – вышла замуж». Прямо так, с ясного неба! Леди Джулия взяла журнал. – Если, – сказала она, – разговор окончен… – О нет! – заверил Галли. – Тогда поскорей, если можно. Что-нибудь занятное? – В высшей степени. – Наконец-то! Кстати, это не про мемуары? – Про них. – Может быть, если я буду мешать, ты их опубликуешь? – Вот именно. Леди Джулия мило рассмеялась: – Да, Конни мне говорила. Она очень волнуется, а мне вот совершенно все равно, публикуй, если хочешь. Наконец-то что-то заработаешь, а репутация нашей знати… – Минутку! – Да? – Насколько я знаю, ты замужем за генерал-майором сэром Майлзом Фишем? – Конечно. – Что ж, обратимся к сэру Майлзу. Леди Джулия приподнялась в кресле. – Когда он на тебе женился, – продолжал Галахад, – он был великолепным полковником. Помню, ты даже сетовала на безупречность его манер. Поверь мне, Джули, когда добрый старый Фиш начинал свой путь – ты в это время отравляла жизнь нашим гувернанткам, – выдумка его и блеск поражали Лондон. – Галахад! – воскликнула леди Джулия. – Неужели ты… – Кто ехал на велосипеде в нежно-голубых кальсонах? – спросил историк, грозно устремив к ней палец. – Галахад!! – Кто, вернувшись с Нового года, принял ящик для угля за бешеную собаку и долго в него стрелял? – Галахад!!! – Кто… Тут и вошла леди Констанс. – А, Конни! – приветливо заметил брат. – Мы вот болтаем. Джули расскажет, я спешу. Дополнительные сведения – в главах III, XI, XVI и особенно XX. В бильярдной, как он и предполагал, перерыва не было, и он пожалел, что не может сделать фото для любимой сестры. – Молодец! – признал он. – Великолепно! Ронни смущенно поправил галстук. Он не слышал, как открылась дверь. Сью подбежала к Галахаду и поцеловала его. – Ах, зря! – заметил он. – Мало ли, Ронни подумает! – Не дери душу, – попросил Ронни. – Хорошо, не буду. Скажу только, что из всех молодых хлыщей… – Он не хлыщ! – воскликнула Сью. – Дорогая моя, – ответил Галли, – я вырос среди хлыщей, я среди них сформировался. Я состоял в клубах, где одни хлыщи. Кого-кого, а хлыща я всегда узнаю. И вообще, речь не об этом. Речь о моих мемуарах. Ронни странно вскрикнул. – Кто бы он ни был, – продолжал Галли, – от него зависит все. Если рукописью завладеют эти дамы, готовые ради нее уподобиться зверям полевым… – Дядя Галли! – заорал Ронни. – Ронни, дорогой! – воскликнула Сью. – Что случилось? Всполошилась она не зря. Безукоризненный пробор, безукоризненный жилет – все пошло прахом. Глаза безумно вращались. – Говорю я, – продолжал невозмутимый Галли, – о твоей матери и леди Констанс. Ты удивишься, но за моей книгой охотится и твой Бодкин. Как ни прискорбно, он первостатейный гад. Его нанял Тилбери, в девичестве – Скунс. Почему ему дали титул, представить себе не… – Дядя Галли! – Да, что? Холодное спокойствие снизошло на Ронни. – Монти тут был, – ответил он. – Просил рукопись. Я сказал ему, где она. Вероятно, теперь она у него. Глава XI
Нет на земле совершенной радости. Как заметил один древний римлянин, только расслабишься – surgit aliquid amari [11]. Забрав рукопись, полюбовавшись ею, переместив к себе, полюбовавшись снова и спрятав в надежное место, Монти несколько поостыл, ибо представил себе беседу с Пилбемом. Он не любил неприятных сцен, а эта, судя по всему, обещала стать просто гнусной. У Пилбема есть к тому основания. Посудите сами, мог сказать он, сыщики – тоже люди. Предположим, Шерлок Холмс буквально вылез из кожи, чтобы найти бумаги адмиралтейства, и тут ему говорят: «А, да, кстати! Помните эти бумаги? Так вот, плюньте. Мы их нашли». Расстроится он? Еще бы! Расстроится и Перси Пилбем. Словом, Монти совсем не хотелось делиться с ним новостью. Но что поделаешь! Сыщик сидел в курилке, массажируя усы, и Монти робко начал: – Ах вот вы где! Сыщик на него посмотрел. Взгляд был мутный, и совесть затрепетала. Человек старается, думает… – А, Бодкин, – сказал тем временем Перси. – Вы мне и нужны. Я думал… Страшно страдая, добрый Монти решил нанести удар сразу. – Это видно, – произнес он. – По глазам. Ничего, больше не думайте. Выключите мозг. Она у меня. – Э? – Я взял рукопись. – О! – Да-да, взял. Они довольно долго молчали. – Так, – сказал Пилбем. – Прекрасно. Хорошо спрятали? Монти стало легче. Какой, однако, милый человек! В таких обстоятельствах… Жуть, какой милый. – Что с ней делать будете? – спросил сыщик. – Отнесу в «Герб», такому Тилбери. – Это лорду, что ли? – Да, – удивился Монти. – Вы знакомы? – Я у него работал. Издавал «Сплетни». – Нет, правда? А я сотрудничал в «Малыше». Мы прямо родственники! – Зачем она ему? – У него контракт. Если ее не печатать, он теряет много денег. – Ага, ага, ясно. Я думаю, неплохо заплатит. – Мне деньги не нужны, у меня деньги есть. Мне нужна служба. Он обещал меня взять, если я принесу рукопись. – Значит, отсюда уходите? Монти засмеялся: – Сами выгонят. Если б старик застукал, вчера бы турнули. – А что такое? – Вашего Тилбери заперли. Накрыли его с этой свиньей, он ей картошку давал, а они подумали – он ее чем-то травит. Ну, заперли, а я выпустил. Узнал бы старик, ноги моей здесь бы не было. |