Онлайн книга «Задохнуться можно»
|
– Наверное, нам надо разойтись? – сказала она наконец. – Как знаешь, – ответил Ронни. – Хорошо, – кивнула Сью и направилась к двери. Он забежал вперед и дверь подержал. Кто вежлив, тот вежлив. * * * Наверху, в своей спальне, Монти Бодкин неожиданно повеселел. – Ти-ри-рим, – запел он, – пом-пом-пом! Его осенила мысль. Началось с бальзама. Видимо, живительный жар коснулся и мозговых клеток, но Монти подумал, что бальзам – не три-четыре унции жидкости, пахнущей заразным болотом, а символ. Если Ронни носит флаконы с бальзамом, значит – все в порядке, ссора забыта, старый добрый друг снова стал старым добрым другом. А добрые друзья делают добрые дела. Дело, которого ждал теперь Монти, заключалось в том, чтобы пойти к Биджу и взять у него рукопись. Уговорить дворецкого может не каждый. Да, конечно, Пилбем – большой мастер, рано или поздно он ее украдет, но зачем такие сложности? И потом, ему придется платить. Заглядывая в комнаты, Монти обнаружил друга в бильярдной и направился к нему доверчиво, как мальчик, пришедший в гости к любящему и богатому дяде. Он не умел читать в мыслях. – Ронни, старик, – сказал он, – не уделишь минутку? Ронни осторожно положил кий. Конечно, он смирился с тем, что Сью предпочла этого человека, но одно дело – смириться, другое – дать по голове. – Да? – отозвался он. – Вот скажи, – попросил Монти, – как ты с этим Биджем? – В каком смысле? – Ну, питает он к тебе феодальную преданность? Хочет угодить молодому сеньору? – Что ты порешь? – Я не порю. – Так говори яснее. – Сейчас, сейчас. Дело вот в чем: у Биджа есть одна штука, которая мне очень нужна. Может быть, ты бы к нему пошел и, ну, оказал воздействие, использовал свое влияние, чтобы он был… как это… податливей. – Ни черта не понимаю. – У него эта рукопись, а мне он ее не дает. – На что она тебе? Как и в недавней беседе с виконтом, Монти решил, что честность – уместней всего. – Ты все про нее знаешь? – Да. – Что Галли не хочет ее издавать? – Да-да. – А у «Мамонта» с ним договор? – Нет, этого я не знаю. – Договор. Папаша Тилбери рвет и мечет. У него всякие права, такие, сякие, чуть ли не скандинавские, а ты знаешь, какие перспективы у этой книжки? Вся помойка наших сэров и пэров! В общем, теряет тысяч двадцать, если Галли не уступит. Короче говоря, старик, он обещал мне, что возьмет опять к себе в обмен на рукопись. Он ведь меня выгнал. – Я думал, ты ушел сам. Монти скорбно улыбнулся. – Возможно, такой ходит слух, – сказал он. – А на самом деле выгнал. Почему – долго рассказывать. Главное, если я ее украду, он возьмет меня обратно. – Зачем тебе это нужно? – Я должен где-то работать. – Вроде тебе и тут неплохо. – Могут уволить. – Жаль. – Да уж, очень жаль, – согласился Монти. – Но если ты мне поможешь, Тилбери меня возьмет и я смогу жениться. Ронни, скажем так, передернуло. Нет, что же это такое! Уводят невесту и еще просят помочь. Он думал, Монти поделикатней… – Сможешь? – Да. – На Саре Вирджинии Юарт? – А? Э? О? Ах вот ты о ком! Нет, Сара умерла. Да, да, да. Умерла от чахотки. Жуткое дело. – Ты говорил, от пневмонии. – Нет. От чахотки. – Ага, ага… Значит, ты любишь другую? – Еще как! – И она тебя любит? – Жутко. На Ронни снизошла беспечность. В конце концов, важно ли это? Важно ли вообще что-нибудь? Тут на него вдобавок снизошла и страсть к широким жестам, дух Сиднея Картона [10], с той лишь разницей, что Сиднею, если мы не перепутали, все это доставило радость, а ему – злобную скорбь. Монти увел от него Сью. Она ушла не пикнув. Прекрасно. Что ж, он им покажет. Они увидят, что такое истинный Фиш. – Зачем тебе Бидж? – сказал он. – У него рукописи нет. – Что ты, есть. Я видел, он ее читал… – А потом отдал мне. – Ронни взял кий и прицелился к шару. – Она у меня в ящике. Бери, если хочешь. Монти ахнул. Сын Израиля, на которого внезапно посыпалась манна, не испытывал такой благодарности, удачно смешанной с удивлением. – Ну, старик! – сказал он. – Ну, даешь! Ронни не ответил, он был занят. Глава X
Гроза прошла, а Галли Трипвуд маялся и томился. Любимый газон промок, особенно не походишь; промок и шезлонг, не посидишь. Солнце сияет, это да, но мир – слишком мокрый для человека, который не любит сырости, словно кошка. Он посидел в своей каморке, побродил по дому и наконец обосновался в холле, ожидая собеседника, способного оценить и случай из жизни, и рискованный лимерик. За приятной беседой не заметишь, как раздастся гонг. Однако ему не везло. Прошел Монти, но после недавних ревеляций беседовать с ним не хотелось. Монти исчез в бильярдной, где сам с собой играл Ронни, потом появился снова и направился вверх по лестнице. Сурово глядя на него, Галли пробурчал: «Ну и гад!» Вскоре показался Пилбем, криво улыбнулся и нырнул в курилку. К нему тоже не влекло – плетет интриги с этой Конни, носит мерзкие усики. Оставалось два варианта. И впрямь, Кларенс – у свиньи, Сью вообще куда-то исчезла, значит – или Ронни, или Конни. Видимо, она пьет чай. С ней давно пора побеседовать. Только он это подумал, из сада явилась Сью. Он окликнул ее, и она к нему присела. Ему показалось, что она неважно выглядит – нет той грации, той упругой легкости, которой он восхищался в Долли. Хотя кто его знает… Полутемно, свет неверный. Мало ли что померещится в тот час, когда день, в сущности, ушел, а до коктейля еще далеко! – Привет, – сказал он. – Добрый вечер. – Что делали? – Гуляла у дома. – Ноги промочили? – Вроде бы нет. А вообще, пойду переобуюсь. Галли сурово покачал головой: – Нет, не пойдете. Я тут тоскую. – Ой, бедный! |