Онлайн книга «Задохнуться можно»
|
– Конечно, конечно. – Значит, следи за собой. – Ладно, ладно. Не подведу. – Спасибо, милый! А, что? Как раз в этот миг официант поднес к ним серебряное блюдо и поднял крышку, словно ловкий фокусник. Монти с должной серьезностью посмотрел, что там лежит. – Ничего, – сказал он, когда официант удалился. – Вот ты говоришь: «милый». Я вспомнил… – Ради Бо-о-ога! – Хорошо. Ладно. Странная штука – жизнь. Какая-то такая… странная. – Не без того. – Вот, возьми нас с тобой. Сидим едим, прямо как тогда, только ты мечтаешь о Ронни, а я – о Гертруде Баттервик. – Что? – Баттервик. Банан, ананас, тюльпан, тюльпан… – Спасибо, я расслышала. Ты женишься? – Как бы тебе сказать?.. И да и нет. Прохожу проверку. – Она никак не решит? – Что ты, она решила! Она меня жутко любит, прямо ужас. Но есть скрытые пружины. – Прости? – Такое выражение. Сама понимаешь, пружины. Кстати, почему пружины? Может, причины? Вроде бы нет… В общем, все сложней, чем кажется. – Нет, выражение я знаю. В чем дело у тебя? – В папаше. В Дж. Дж. Баттервике. «Баттервик, Прайс и Мандельбаум, экспорт-импорт». Монти с чувством проглотил картофелину. Сью умилилась. Да, конечно, слава Богу, что она за него не вышла, но так… словом, умилилась. – Бедненький! – воскликнула она. – Ты ему не нравишься? – Я бы не сказал… Иногда он со мной здоровается. Один раз чуть не предложил сигару. Не в том суть. Понимаешь, экспорт-импорт действует на психику. Ему почему-то кажется, что я бездельник. Прямо так и спросил: «Чем вы зарабатываете себе на жизнь?» – Как грубо! – Я и говорю. Дал мне испытательный срок. Надо целый год где-нибудь проработать. – Ужас какой! – Вот именно, ужас. Сперва я не поверил, что это всерьез. Потом поскакал к Гертруде, предложил бежать. И что же ты думаешь? Не согласилась! Послушная дочь, ах ты Господи! Вот оно, буржуазное воспитание. Чего ты хочешь? Средний класс, так его так, становой хребет империи. В общем, не бежит. Ну, я попросил дядю Грегори устроить меня в «Мамонт», есть у них детский журнальчик. Хорошо, работаю – а тут редактор уехал. Я без него немного ошибся. В общем, два дня назад меня выгнали. Начинаю заново. – Понятно… А я уж испугалась, что ты разорился. – Ну что ты! Все деньги при мне. Деньги! – Монти взмахнул рукой, заехав лакею в манишку. – Это сор! Мало того, это тлен! Золото гномов. Никакие деньги ни на шаг не приблизят меня к Гертруде. – Она хорошая девушка? – Ангел. Какой может быть разговор! Ангел самого высшего типа. – Поверь, все у вас уладится. – Спасибо, старушка. А вот ты скажи, – Монти немного смутился, – продержусь я год? Секретарей редко выгоняют. – Хью и то продержался. Сам уходит. Как ты со свиньями? – Со свиньями? – Понимаешь, лорд Эмсворт… – А, да, помню. Сбесился на свинье. Советуешь ее обхаживать? Это можно. Попробуем. – Он широко улыбнулся и от полноты чувств погладил ей руку через столик. – Ты меня подбодрила, старушка. Помню… Ладно, ладно! Хороший у тебя характер, всегда ты видишь лучшую сторону. Действительно, Хьюго продержался, кто ж не продержится? Тем более если заняться свиньей. В общем, через год женюсь. Ты к тому времени будешь давно замужем. Когда вы скачете с вышки? – Если лорд Эмсворт даст деньги, Ронни купит долю в автомобильной фирме. – Как семья, не против? – Ну, леди Констанс – не в восторге. – Донесли, что ты из шоу? – Да, не без того. – Ясно. Сдалась она? – Сдалась. – Значит, все в порядке. – Вроде бы да. А все-таки… Монти, у тебя бывают предчувствия? – Было одно недавно. Когда Тилбери взял меня за шкирку и понес к выходу. – Вот и у меня. Я говорила Ронни, а он не верит. Говорит, я пессимистка. – Какие слова знает! Сильная личность. – А его мама? Она тоже сильная? Монти почесал подбородок. – Ты ее не видела? – Нет. Она в Биаррице. – Скоро приедет? – Да, кажется. – Спешит, а? – М-дэ… – Ну почему же! – М-дэ… – Ради Бога, что ты заладил «М-дэ»? Она очень страшная? Монти почесал скулу. – Как тебе сказать… Вообще-то хорошая тетка. – Вот и Ронни так говорит. – Свой парень. Такая, знаешь, в духе Дианы. Охотится, улыбается, угощает селян. А вообще, кто ее разберет. Я ее боялся больше, чем леди Констанс. – Почему? – Не знаю. Боялся, и все тут. Да плюнь, ничего не будет. Может, она сейчас распевает: «О ты, волшебница любовь!» Пошли, мне пора. Мой поезд в 2.45. – Что? – Без четверти три. – В Бландинг? – А то куда же? – Так ведь и я им еду. – Очень хорошо. Поедем вместе. – Нам нельзя вместе ехать. – Почему? Посидим, поболтаем, а выйдем – и не знакомы. Все ж веселей. Сью вспомнила, как скучно ехать одной, и кивнула: – Ну хорошо. – Может, заскочим ко мне? Возьму вещи. – И опоздаешь на поезд. Нет, спасибо. Скачи, если хочешь, я буду на вокзале. – Я бы тебе показал ее фотографии. Шестнадцать штук! – Опишешь по дороге. – Ладно. Любезный, счет! Когда стрелки вокзальных часов показывали 2.40, леди Джулия двигалась сквозь толпу, усиливая впечатление тем, что вокруг нее, словно спутники вокруг Солнца, крутились горничная, два носильщика и юный предприниматель, решивший, что ей нужны апельсины или конфеты. К этому, как всегда, она относилась с благодушным презрением. Другие бежали, она – гуляла. Дозволив носильщику открыть пустое купе и сложить там сумки, книги, журналы, она расплатилась, отпустила горничную, села поудобней и стала безмятежно разглядывать вокзальную суету. Церемония отправки набрала полную силу. Носильщики бегали туда и сюда, стрелочники взмахивали зеленым флажком, платформа звенела под ногами опоздавших, и поезд уже дрогнул, когда дверь распахнулась, а на леди Джулию едва не упало что-то шестиногое. Кое-как удержавшись, оно плюхнулось напротив и оказалось молодым человеком типа «хлыщ», в котором она узнала Монти Бодкина, неоднократно посещавшего дом ее предков. |