Онлайн книга «Душа-потемки»
|
И Катя всю дорогу трещала как сорока, представляя в лицах полковнику Гущину вчерашний инцидент. И за дорогой не следила – Москва – пробки. Закрыла рот, только когда служебная машина остановилась на углу жилого серого дома на какой-то улице. А дальше – милицейский патруль, машины с мигалками, ограждение, толпа зевак и… – О господи, а что это за здание? – Замоскворецкий универмаг, – ответил полковник Гущин. Катя посмотрела вверх. Дом с витринами – пять этажей, стены цвета кофе с молоком, выпуклый, закругленный фасад – плавные линии, раздвижные двери. Тогда здесь двери тоже были из стекла, но открывались и закрывались самими посетителями универмага. Двери из стекла, как и та на балконе… Нет, то все забыто, напрочь забыто. – Надо же, только вчера об этом универмаге речь у нас заходила, – Катя внезапно заметила, что и полковник Гущин как-то странно медлит возле гранитных ступеней. – А я однажды совсем маленькой с нянькой здесь… Как же давно я сюда не приходила, в эту часть города. – А я тридцать лет назад стоял вот тут, на этом самом месте… в оцеплении… Даже день точно помню. Да, бежит время. – Федор Матвеевич, а кого убили? – спросила Катя. – Тут опять только оцепление, патрульные. А где же Петровка вся? Елистратов, сотрудники, эксперты? – Там, внутри, – Гущин сделал то, чего не делал никогда – ни до, ни после: крепко взял Катю за руку. И они вместе поднялись по гранитным ступеням к раздвижным прозрачным дверям. Бом! Бо-о-ом! Звук боя часов – размеренный и мелодичный. Сразу направо от входа в просторный светлый торговый зал первого этажа – большой парфюмерный отдел и рядом – в глубине отдел по продаже часов. Бом! Настенные, напольные – в корпусе из хромированного металла и мореного дуба часы начали отбивать время – все разное и не в унисон, а словно вторя друг другу, стремясь догнать, наверстать упущенное. – Прекратите эту какофонию! Работать невозможно! Катя услышала резкий голос полковника Елистратова – начальника отдела убийств МУРа. Низенький и полный, похожий на пингвина, без пиджака по случаю жары, он стоял в самом центре зала рядом со следователем прокуратуры и экспертами, снимавшими все происходящее на видеокамеру. Сотрудники милиции рассредоточились по залу, и среди вновь прибывших Катя увидела начальника отдела вневедомственной охраны и рядом с ним майора Бурлакова. – Никаких сигналов к нам на пульт в течение ночи не поступало, патруль дважды объезжал периметр охраняемой территории, ничего подозрительного. Проникновения в здание извне нет, – Бурлаков докладывал следователю прокуратуры. – Я не понимаю, как же тогда… как же он покинул здание, – следователь обернулся к Елистратову. Тот, не отвечая пока, подозвал старшего опергруппы. – Все тут обыскать сверху донизу. И что там с опросом персонала? А потом Елистратов подошел к полковнику Гущину. – И где же? – спросил тот вместо приветствия. – На втором этаже, в отделе постельного белья. Сам посмотри сначала. Бом-м-м! Часы ударили в последний раз и умолкли. И стало слышно только голоса людей, но и они в этих старых толстых стенах звучали приглушенно. Катя огляделась. Собственно, тут она впервые, тогда ведь она сюда так и не зашла… или нет, все-таки они с нянькой зашли, несмотря на ее, Катин, плач. Девочка, да что же ты так кричишь, нечего бояться, это же просто магазин… И пол тут прежний – из серого мрамора, и лестница… Полированные дубовые перила. А вот зеркал почти нет в торговом зале, все стены забраны пластиковыми современными панелями, и все пространство очень грамотно и функционально разграничено. Парфюмерный отдел. Отдел по продаже часов. Отдел бижутерии и фирменных очков от солнца. Отдел по продаже хрусталя и фарфора. – Мне нужен подробный поэтажный план универмага, – объявил полковник Елистратов. Они с Гущиным услышали это уже на лестнице. Второй этаж. – А потолки тут прежде высокие были. Или мне по молодости тогда так казалось? А сейчас что-то давят… ну да, подвесные сделали. Все-таки новшеств много, – Гущин прищурился. – Тогда меня сюда не пустили. Но потом я заходил, и даже часто какое-то время. О чем это он? – Дело у нас сразу Петровка забрала, а потом министерство. Я-то в пятнадцатом отделении тогда работал, только пришел, мой первый год после «Вышки». Так что это наша территория, пятнадцатого… Все продолжения тогда ждали. А его не последовало. О чем он? Катя видела перед собой обычный торговый зал самого обычного универмага – не слишком яркий свет, кремовые потолки и перегородки и большой отдел по продаже женской одежды. Слева – отдел игрушек (вот странность), а справа пышно и довольно посредственно декорированный отдел по продаже тканей, штор, пледов и постельного белья. Стеллажи с комплектами пододеяльников и простыней, диванные подушки. Тяжелые занавеси, прикрывающие заднюю стену, большой выбор штор и гардин, вывешенных от пола до потолка на кронштейнах и посреди всего зала… Двуспальная кровать, убранная покрывалом и пестрыми подушками. Тело лежало поперек кровати. Голые ноги – одна все еще в туфле, вторая босая, свесившиеся до пола руки и растрепанные светлые волосы. У самой кровати на полу скомканное летнее пальто. Катя сразу его узнала – шелк весь в цветах и драконах. В цветах и драконах… – Ну, что, знакома она тебе? – спросил Гущин. – Я-то ее не видел живой. Только слышал – скольких эта баба облапошила. Как много на кровати лишних подушек… В этот момент один из экспертов (они занимались своей работой) осторожно повернул лежавшее ничком тело. Ее лицо… Катя невольно отвернулась. Багровое, с густо, жутко размалеванным от уха до уха алой помадой ртом, сведенным судорогой. Ксению Зайцеву, обвиняемую по делу о мошенничестве, которую она, Катя, и видела-то вчера практически мельком в кабинете следователя, было очень трудно узнать. Но Катя узнала ее сразу. – Ее задушили, – сказал эксперт. – Смерть наступила более двенадцати часов назад. Гущин наклонился над трупом. – Нет, это не руками, – сказал он. – Да, судя по всему, использован какой-то предмет – возможно, шнур от портьер – тут их вон сколько, на выбор, возможно, галстук или еще что-то. – Не нашли? |