Онлайн книга «Душа-потемки»
|
– Телефон Слоновой у вас есть? – Конечно, вот мобильный. Опер пометил в блокноте. И Катя поняла, что для себя он допрос закончил. А интонация свидетельницы… Катя огляделась – торговый зал по-прежнему заполнен сотрудниками милиции. Ни Гущина, ни Елистратова что-то не видно. А сколько тут этажей? Пять? Да еще подвал, причем не один, а два. Да здесь обыск до вечера продолжится, не иначе. Видно, универмаг сегодня будет закрыт весь день по «техническим причинам». И тут она опять увидела того самого блондина по фамилии Хохлов. Он стоял у самых дверей. А в это время откуда-то сбоку со стороны грузового лифта показалась мрачная процессия: тележка, а на ней пластиковый саван. Тело Зайцевой, оказывается, еще не покинуло стены Замоскворецкого универмага. Носилки катили санитары, а рядом шли два эксперта-криминалиста, словно родственники на похоронах. Тележка, скрипя, проехала мимо Хохлова. Он даже головы не повернул. Никакого любопытства, как будто видел уже раньше… – Хохлов, подойдите, пожалуйста, – эту странность, помимо Кати, подметил и опер МУРа, закончивший допрос продавщицы Вероники. – С вами, правда, уже беседовали, но мне надо кое-что уточнить. – Разумеется, – Хохлов пожал плечами. Катя решила остаться на месте. Итак, свидетель номер два. – Значит, это в ваши обязанности входит открывать магазин, звонить в охрану – снимать. Во сколько вы это делаете обычно? – Всегда в одно и то же время, в восемь ноль-ноль. – Вы приезжаете одновременно с уборщицей? – Она приходит утром, если только не успела убраться с вечера. У нее скользящий график, – Хохлов отвечал деловито, но без особого пафоса. – Так, и сегодня, значит… – Сегодня я приехал к восьми, и Гюльнар подошла. Она живет тут рядом. Я открыл служебный вход и сразу же позвонил на пульт – по мобильному, потом прошел к нашему пульту сигнализации. – Это на первом этаже? – Да, это на первом этаже рядом с кабинетом… раньше там управляющий сидел, а теперь это кабинет хозяина, когда он приезжает сюда. – Фамилия владельца? – Шеин Борис Маврикьевич. – А управляющий менеджер? – Он уволен. – Уволен? – переспросил оперативник. – Да, уже три месяца как уволен. – А кто же управляет универмагом? – Шеин сам… говорят, решается вопрос о назначении нового менеджера, он подыскивает, да, видно, никак не найдет подходящего человека. – И часто он тут у вас появляется – хозяин? – Как когда, как дела требуют. Иногда приезжает его юрист Краузе, только он в бухгалтерии совсем ни бум-бум, – Хохлов усмехнулся. – Иногда второй… Марк, здоровый такой. Этот поопытней, но тоже в маркетинге мало смыслит. – Я не понимаю, как это уже три месяца такой большой универмаг обходится без директора, без управляющего, без непосредственного руководителя? – Обходимся. Торгуем. – А ваши какие обязанности? – У меня много обязанностей. Я тут по всей технике главный – кассовые аппараты, компьютеры. И как экспедитор иногда. Товары заказанные со складов привожу… ну, в смысле доставку организую. Много чего приходится делать. У нас коллектив небольшой. – А здание внушительное. – Так открыты всего три этажа, – ответил Хохлов. – Сами же видели, когда смотрели. Пятый закрыт, на четвертом ремонт все обещают. Полтора уж года как обещают, да все никак не начнут. – По вечерам после закрытия сдаете на охрану магазин тоже вы? – Иногда я. Но иногда сам Шеин приезжает. Или этот его Марк… он вроде помощника у него по всем делам. – А вчера вечером Шеин сдавал универмаг на охрану? – Я сдавал, лично, – Хохлов выпрямился. – Босс днем приезжал, а потом уехал. А я… вчера я сам лично в 20.30 обошел все здание, все этажи. И там тоже был… там, в отделе постельного белья. Эта кровать… эта чертова кровать была пустой. Это же просто декор, как наши витрины. Все было как обычно, нормально. Я обошел все торговые залы, все проверил. – Сотрудники уже к тому времени ушли? – Не все, кое-кто еще переодевался в раздевалке на первом этаже. – А подвальные помещения? – Фотоларек и химчистка закрылись. – Вы спускались в подвал? – Нет. Зачем? Там и так все заперто. Если что-то где-то открыто, это сразу же покажут датчики, когда я звоню на пульт. – И все было… – Нормально все было! Я дождался, когда все наши выйдут из здания, закрыл раздевалку, позвонил на пульт – можете проверить во вневедомственной, во сколько точно я звонил. И… и все. Потом я уехал домой. – Общественным транспортом? На метро? – На своей машине. Я обычно оставляю ее возле троллейбусной остановки, вчера она что-то барахлила днем, но вечером нормально завелась. – Вы один уехали? – Один. – А продавщица Вероника Петрова? Катя на своем посту мысленно поаплодировала дотошному оперу: браво, меткий вопрос! – Повторяю, я уехал один. «Врет, – подумала Катя, – или же намеренно дает нам вот здесь, именно здесь понять, что врет… рыцарь торгового прилавка…» – Понятно, и сегодня утром вы… – Да я же уже сказал. Вошли утром, Гюльнар сразу к себе нырнула – в подвале рядом с химчисткой у нее шкафчик, техническая каморка. Щетки, швабры, ведра… Потом наверх поднялась убирать зал. Я был тут, внизу, когда услышал, как она там вопит, словно ее режут. Бросился к лестнице, подумал, что это блажь или пьяная она. Днем при свете все-таки ничего такого… – Днем? При свете? О чем это вы? Катя ждала, что ответит этот парень, этот менеджер-симпатяга. – Ерунда… то есть не ерунда, а… я просто не знал, что подумать, – Хохлов как-то сразу заплутал в словах. – Бросился туда на второй, а там Гюльнар… и это на кровати… эта баба, убитая. – Покупательница, – сказал опер. – Вчера, кстати, вы не видели ее тут в торговых залах? – Нет. Я приехал после обеда и почти весь вечер работал с техникой в подсобном помещении. И на пульте тоже. – Кстати, про ваш пульт. Пройдемте, покажете все. И по поводу камер видеонаблюдения. Мы изымем все пленки за… – У нас нет никаких камер. – То есть? – Шеин, босс, когда приобрел универмаг и все права… он почти сразу же через две недели приказал демонтировать всю систему наблюдения внутри и снаружи. Сказал, что она устарела, что требует много денег. Между прочим, из-за этого и управляющего он уволил. Тот настаивал, что на одной долбаной охране нельзя, что это против правил и несовременно. И Шеин его выкинул – за строптивость. |