Онлайн книга «Книга Балтиморов»
|
Вуди бросился бежать, и сколько Гиллель его ни звал, даже не обернулся. Гиллель немного подождал в надежде, что он вернется, а потом пошел его искать. Заглянул на спортплощадку, в “Дейри-Шек”, походил по скверу, по улицам, где они обычно гуляли. И решил, пока не поздно, предупредить родителей. – Вы поссорились? Из-за чего? – спросила тетя Анита. – Он помешался на футболе, мам. Я спросил, с чего бы, а он разозлился. – Бывает, солнце мое. Не волнуйся. Друзья иногда ссорятся. Он не мог далеко уйти. – Да, но он правда очень рассердился. Вуди все не возвращался, и они объехали всю округу на машине. Тщетно. Дядя Сол пришел из бюро и тоже прочесал весь Оук-Парк, но Вуди как в воду канул. Тетя Анита предупредила Арти Кроуфорда. После ужина от Вуди по-прежнему не было никаких вестей, и Арти обратился к своему знакомому в полиции Балтимора с просьбой объявить розыск. Дядя Сол почти весь вечер провел на улице, разыскивая Вуди, и вернулся домой около полуночи; новостей так и не было. Тетя Анита отправила Гиллеля спать и, укрывая его одеялом, попыталась успокоить: – Уверена, что с ним все в порядке. Завтра все будет забыто. Дядя Сол долго не ложился, потом задремал на диване. Около трех часов ночи его разбудил телефонный звонок: – Мистер Гольдман? Это полиция Балтимора. Мы по поводу вашего сына, Вудро. Через полчаса после звонка дядя Сол уже был в больнице, куда отвезли Вуди. – Вы его отец? – спросил администратор. – Не совсем. В приемный покой спустился полицейский. – Что случилось? – спросил дядя Сол, шагая за ним по больничным коридорам. – Ничего серьезного. Подобрали его на улице, в южных кварталах. Несколько ушибов. На редкость крепкий малый. Можете забирать его домой. А вы, собственно, ему кто? Отец? – Не совсем. Вуди, без копейки денег, уехал на автобусе в другой конец Балтимора. Сначала он думал взять машину и отправиться в Юту. Хотел попасть на автовокзал, но дважды уехал не в ту сторону, потом пошел пешком, заблудился в нехорошем квартале, и в конце концов на него напала шайка: требовали денег, которых у него не было. Он набил морду одному из членов шайки, но остальные его нещадно отлупили. Сол вошел в палату и увидел Вуди – в слезах, с распухшим лицом. Он обнял его. – Прости, Сол, – бормотал Вуди, всхлипывая. – Прости, что тебя побеспокоил. Я… я не знал, что им сказать. И сказал, что ты мой отец. Я просто хотел, чтобы кто-нибудь поскорей за мной приехал. – Правильно сделал… – Сол… по-моему, у меня нет родителей. – Не говори так. – К тому же я поругался с Гиллелем. Он, наверно, меня ненавидит. – Ничего подобного. Друзья иногда бранятся, это нормально. Пошли, отвезу тебя домой. Отвезу тебя к нам. Только после вмешательства Арти Кроуфорда полицейские наконец отпустили Вуди с дядей Солом. В ту осеннюю ночь во всей округе свет в окнах горел только у Балтиморов. Они открыли дверь, и навстречу им бросились тетя Анита с Гиллелем, в тревоге поджидавшие в гостиной. – Боже мой, Вуди! – вскрикнула тетя Анита, увидев лицо мальчика. Она отвела Вуди в ванную, намазала мазью его раны и проверила повязку над глазом, где был наложен шов. – Болит? – ласково спросила она. – Нет. – Вуди, ну что такое на тебя нашло? Тебя же могли убить! – Мне очень стыдно, простите. Если вы все меня возненавидите, я пойму. Она прижала его к груди: – Ох, золотко мое… Ну как тебе в голову такое могло прийти! Почему это кто-то должен тебя ненавидеть? Мы тебя любим, как сына. Никогда не сомневайся в этом! Она еще раз обняла его, потрогала его израненное лицо и отвела в спальню. Он лег, она прилегла рядом и гладила его по голове, пока он не уснул. Жизнь в доме Гольдманов-из-Балтимора пошла своим чередом. Но теперь по утрам Гиллель брал с собой футбольный мяч. После уроков они с Вуди отправлялись уже не в баскетбольный зал школы Рузвельта, а на спортплощадку, где обычно тренировалась команда по футболу. Носились по полю и изображали последние минуты матча. Скотт, беззаветно преданный футболу, шел с ними и изображал арбитра и комментатора, пока не задыхался и не умолкал. “Решающий тачдаун на последних секундах финала чемпионата!” – вопил он, сложив ладони рупором, а Вуди с Гиллелем, подняв руки, приветствовали пустые трибуны с беснующимися болельщиками, которые сначала скандировали их имена, а потом выбегали на поле и носили непобедимый дуэт на руках. Потом все трое шли праздновать победу в раздевалку: Скотт притворялся скаутом НФЛ, знаменитой лиги американского футбола, и давал им на подпись головокружительные контракты, то есть листки с заданиями по математике. Обычно шум в пустых раздевалках привлекал внимание охранника, и они спешно уносили ноги – Вуди впереди, за ним Гиллель, а последним пыхтящий, сплевывающий Скотт. Следующей весной Вуди поехал на каникулы в Солт-Лейк-Сити повидать отца. Гиллель дал ему с собой футбольный мяч, чтобы он там мог поиграть с отцом и двумя сестрами-двойняшками, которых никогда не видел. Неделя в Юте обернулась полной катастрофой. Финнам-из-Солт-Лейк-Сити Вуди был не нужен. Мачеха, хоть и не злая, с головой ушла в заботу о близнецах. В день приезда она сказала ему: – Ты вроде мальчишка смышленый. В общем, будь как дома. Еда в холодильнике, бери что хочешь. Мы тут все перекусываем, когда придется, девочки никак не желают сидеть за столом, больно уж непоседливые. В воскресенье отец предложил ему посмотреть футбол. Они до вечера просидели перед телевизором, но разговаривать во время матчей было нельзя, а в перерывах отец устремлялся на кухню, сделать себе начос или попкорн. Под конец он страшно разозлился: все команды, на которые он ставил, проиграли. Ему еще нужно было подготовить завтрашнее рабочее заседание, и он отбыл в контору ровно в тот момент, когда, как надеялся Вуди, они могли бы где-нибудь вместе поужинать. Назавтра, вернувшись с прогулки, Вуди открыл входную дверь и налетел на отца; тот собирался на пробежку и уставился на него сердито и удивленно: – Хорошенькое дело, Вуди, ты входишь к людям в дом и не звонишь в дверь? У отца Вуди чувствовал себя чужим. Его это страшно обижало. Его настоящая семья в Балтиморе. Его брат – Гиллель. Ему захотелось услышать его голос, и он позвонил: – Я не могу с ними поладить, я их не люблю, тут вообще ничего хорошего! – жаловался он. – А сестры? – спросил Гиллель. – Я их ненавижу. Из глубины дома донесся женский голос: – Вуди, ты опять висишь на телефоне? Надеюсь, это не междугородний звонок? Знаешь, сколько это стоит? |