Онлайн книга «Однополчане. Спасти рядового Краюхина»
|
– Немцы подогнали крупные силы, Владимир Яковлевич, – нахмурился комдив. – Наши танки идут одни, без пехоты, поэтому в восточном направлении не прорвались. Маневрируем, но против нас ведется очень сильный артиллерийский и минометный огонь, нам не дают продвинуться вперед… Словно подтверждая его слова, просвистела мина, рванув очень близко от КП. Когда звон в ушах утих, Марлен расслышал крик: – Агафонова убило! Выругавшись, генерал-лейтенант сказал: – Значит, так. Стодолище переполнено подразделениями 145-й и 149-й стрелковых дивизий. Будем их выводить колонной, ее поведет мой начштаба [4]. А ты, Василий Герасимович, отводи танки. – Слушаюсь. – Будем прорываться южнее, пойдем вдоль шоссе Рославль – Москва. – Понял, Владимир Яковлевич. Сделаем! – Давай… Оглянувшись, Качалов заметил Исаева с другом. – Ну, что, герой? – усмехнулся он. – Садись, подвезу. Из пехоты же? – Да! – Залезайте… Вскоре танк заревел и покатил по знакомой дороге, свернул и двинулся к Стодолищу. Никто не готовил «тридцатьчетверки» к тому, чтобы на танковой броне разъезжала пехота, поэтому никаких скоб и прочих приспособ не было. За что ухватился, за то и держись. Марлен пристроился за башней, примерно посередке, опираясь на три точки. Не слетит. Танк шел лесом, и пули с передовой почти не долетали. Так только, посвистывали в вышине, сбивая шишки и хвою. А Исаев подумал, что самый подготовленный десантник – это тот, который получил «обкатку» в бою. В Афгане или в Чечне. Впрочем, нынче он – «царица полей», пехота. Та самая, что месила грязь от Сталинграда до Берлина. А дал бы приказ товарищ Сталин, и до Ла-Манша дошла бы, чтобы воспитать в «союзничках» скромность и смирение. – Как ты? – громко спросил Исаев. – Во! – показал большой палец Тимофеев. Глава 6
Боевое крещение В то время Стодолище числилось райцентром. Наполовину разрушенный поселок был почти покинут мирными жителями, зато переполнен военными. Впрочем, и «вежливых людей» осталось мало – 145-я стрелковая дивизия сильно поредела. С июля 145-я вела тяжелые наступательные бои. Сначала выполняя задачу овладеть Малыми Хисловичами, потом прорываясь западнее Старинки. Ныне остатками дивизии командовал генерал-майор Вольхин. Качалов окликнул его, как только вылез из танка. – Александр Алексеевич! Пополнение тебе привез! Измученный недосыпом Вольхин скупо улыбнулся при виде двух заробевших рядовых. Усталый, но держится – гладко выбрит, на груди – орден Красного Знамени. – Ну, хоть что-то… – хмыкнул он невесело. – Дрёмов! Подбежал молодой подполковник без фуражки – его голова была обмотана окровавленным бинтом. – Командир 729-го стрелкового полка Дрёмов! – отчеканил он, завидев командующего армией. – Не тянись, – махнул рукой Качалов. – Забирай этих и готовься. Вот что, Александр Алексеевич, попробуем-ка мы объегорить немцев – перейдем Остёр у шоссе. Знаю, что у тебя мало людей, да что ж делать-то… Война! Сделаем так – пускай 149-я выступает потихоньку, а твои прикроют отход. Гаубичный полк тоже отведем, и артиллеристы прикроют вас. – Все понял, Владимир Яковлевич, – серьезно сказал Вольхин. – Сделаем. – Ну, давай… Дрёмов поманил Марлена к себе, замечая у того «шмайссер». – Трофей? – Ага! Добыли в Старинке. – Молодцы. Звать как? – Марлен Исаев! – Виктор Тимофеев! Комполка кивнул. Похоже, что он просто отдыхал, пока вел беседу с бойцами. – Служить будете в 1-м батальоне старшего лейтенанта Агафонова, во взводе младшего лейтенанта Лапина. Якушев! Ты к своим? – Да, товарищ командир! – откликнулся кряжистый красноармеец. – Приказано патроны доставить. – Вот тебе в подмогу, будут в вашем взводе. Якушев глянул на «мажоров» и махнул рукой. – Пошли! Подхватив два ящика патронов, трое рядовых направились к окопам. Под защитой холма они поспешали в полный рост, затем, сильно пригнувшись, а потом и вовсе ползком, не поднимая головы – пули так и свистели. Марлен полз по траве, присматривая за Витькой, и мало о чем думал. Трудное это дело – думать, когда пластаешься по горячей земле, в тебя стреляют, а ты еще тяжелый ящик пихаешь перед собой. Неожиданно оказавшись рядом с залегшим Якушевым, Исаев спросил: – Слушай, а какое сегодня число? – Забыл, что ли? – хмыкнул визави. – Запутался! – честно признался Марлен. – Пока от Смоленска шли, все в голове перемешалось. – А, ну да. За неделю-то! Четвертое с утра. Марлен обернулся, ловя взгляд расширенных глаз Тимофеева. Опять время шутить вздумало? Нет, это, конечно, хорошо, что август на дворе, а не октябрь. Тепло по крайней мере. Жарко даже. И ничего непонятно… – За мной! – скомандовал Якушев. Согнувшись в три погибели, все трое кинулись по промоине, обегая позицию 45-миллиметровых пушек, и спустились в траншею. Навстречу им, пригибая голову и придерживая рукой пилотку, двигался младлей, о чем свидетельствовал один «кубарь» в петлицах. – Притащили? Норма-ально! А это кто? – Товарищ подполковник к нам направил. – Норма-ально! «МП-40»? Ладно, держи при себе. Марьин! Выдашь новеньким по карабину! – Есть! – И лопатки! Углубляться надо. Закапываемся, мужики, закапываемся! – Во-оздух! – А-а, едрить твою налево! «Лаптежники»! В небе нарисовались немецкие самолеты с какими-то кривыми крыльями, не доломленными будто, а шасси у них не убиралось вовсе, зато на колесах висели смешные обтекатели, и впрямь чем-то на лапти похожие. Или на галоши. «Юнкерсы-87» стали по очереди заваливаться на крыло и понеслись к земле, пикируя. Чем ниже они спускались, тем пронзительней, надрывней звучали сирены, выматывая душу. Лишь бы задавить панику, Марлен крикнул: – А зенитки где? – А нету! – ответил младший лейтенант. – Ложись! «Юнкерсы» сбросили бомбы и вывернули обратно, набирая высоту. Земля тяжко подпрыгнула под Исаевым, и тут же дошел тугой удар взрыва. Сверху посыпались катышки земли. |