Книга Леди и Некромант, страница 70 – Екатерина Воронцова

— С ним надо будет что-то делать. — Ричард прикрыл глаза и, плюнув на остатки гордости — за эту ночь по ней изрядно потоптались, растянулся на обочине. Пыльная трава. Пыльные незабудки. Пыльный он сам… плевать… пыльные кузнечики стрекочут.

Красота.

— Что?

— Не знаю… или прогони… здесь хватит кладбищ, чтобы он нашел себе пропитание. Они мертвецами питаются, между прочим.

Оливия к новости отнеслась вполне спокойно.

И визжать не стала.

И гуля не оттолкнула. А тот испустил тяжкий вздох и лег рядом с Ричардом. Лизнул в щеку… вот не хватало нежностей.

— Пыльным жри, если надумал…

Ричард от этакой ласки отмахнулся. А гуль мерзенько захихикал. Ясно, жрать не станет. Сытый, что ли? Или живыми брезгует?

— Он просто не пробовал иного. — Оливия потерла шею, на которой проступил красный след от сумки. До города она ее не доволочет.

— Может, и так. Я к тому, что его действительно прибьют. Стража городская… крестьяне… да любой нормальный человек.

— Выходит, я ненормальная?

— Выходит.

Ричард приоткрыл левый глаз. Солнце никуда не делось. Висит себе в небесах двойным империалом. Жарит… и на этой жаре мысли становятся ленивыми… нельзя спать… сон сейчас во вред. Кто знает, хватит ли ограды, чтобы гончую удержать.

Да и то, чем она Ричарда наградила…

— И что нам делать?

Вот так всегда, проблему нашла она, а делать — им.

— Избавиться. Я тебе говорил. Или спрятать. Скажем, сделать амулет, который кое-что подкорректирует…

— А ты…

— Сейчас моей магии не хватит и на то, чтобы муху прогнать.

Она кивнула и обняла гуля. И тот, сволочь, блаженно зажмурился, улыбнулся, демонстрируя все две сотни острейших зубов…

— Но если доберемся до дома…

Ричард вздохнул и сел.

— А теперь послушай. Я точно никуда не дойду… еще полмили — и попросту слягу.

…а то и раньше. Полмили еще пройти надобно. А от одной мысли о движении на Ричарда накатывала тоска.

— Поэтому пойдешь ты. Налегке. Оставь сумку. И таз тоже оставь. Женщина с золотым тазом вызовет у прохожих недоумение… и ладно если только недоумение, а то ведь люди всякие встречаются.

А ее легко обидеть.

И не дурочка она, это Ричард от раздражения так. Просто доверчивая. Наивная. Как… нет, не как его матушка, у той наивность иного порядка. А эта просто верит в хорошее. И обидно будет, если этой веры не станет. В мире и так многого уже не стало, прав мальчишка…

— Ты хочешь, чтобы я тебя бросила?

Сложно с ней.

— Я хочу, чтобы ты быстро добралась до города. Отыскала Тихона. И попросила его поспешить… я должен встретиться с ним до захода солнца.

Неприятно признавать такое, но она должна понять, насколько все серьезно.

— Помнишь, что я говорил тебе ночью?

Она кивнула.

Да уж, такое забудешь. Ричард рад был бы забыть, но ведь не получится.

— Это ведь та тварь…

— И она тоже. — Ричард протянул руку, и в нее упало ожерелье. Крупные красные камни, оправленные в платину, даже не оправленные, а будто бы вросшие. И узор простенький, а взгляд отвести сложно. — Но она взяла только то, что уже было во мне. Некроманты, девочка, не самые приятные люди. И темноты в нас хватает. Нельзя прикоснуться к магии смерти и остаться чистым, понимаешь? Мне приходилось пытать. Убивать… не людей.

Не стоило говорить этого.

Придумать.

Солгать.

Согласиться с ее же версией, что весь ночной кошмар — суть порождение проклятой гончей, что на самом деле Ричард обычный человек…

— …не людей, — продолжил он.

Пить хотелось зверски.

— Иногда другого выхода не оставалось… мне это было не по душе, но… десяток собак или деревня. Кошка или девочка, которая горит в лихорадке… чем больше работаешь, тем ближе подбираешься к черте. И да, некоторые ее переступали. Я не хочу. Я боюсь. Вчера я был готов… и был счастлив от одной мысли, что наконец смогу убить того, кто заслуживает смерти.

Каплю бы воды.

Должен же быть ручей рядом. Или родник. И не стоило портить ту, которая во фляге. Или что ему мешало вторую флягу захватить? Шел, что пацан на прогулку… сам виноват…

— Меня? — тихо спросила Оливия.

И сняла еще одно ожерелье — тяжелый жемчуг редчайшего бледно-лилового цвета. Нить длинная, и жемчужины подобраны идеально. Сколько такая потянет, и думать страшно.

— Не тебя.

— Орисс?

— Да. Нет… сегодня я понимаю, что это все глупость. Обиды мои. Но не уверен, что с наступлением темноты все оно не вернется. Мне нужен Тихон, чтобы понять, насколько серьезным было вмешательство. И где вчера была она, — Ричард кивнул в сторону кладбища. — А где уже я…

Белое золото и сапфиры.

Хрупкая брошь — букет незабудок, сделанных столь искусно, что цветы казались живыми… снова алмазы, на сей раз желтые, не камни — загустевший солнечный свет.

Пояс.

Серьги.

— Гуля, останься с ним, — она тронула лобастую голову. — Посмотри, чтобы этот дурак не ввязался во что…

— Не ввяжусь. — Ричард скинул все украшения в таз. — Спроси, может, он водички найдет?

Гуль оскалился.

Улыбается?

И знает, где вода… точно знает… но вот покажет ли?

— Я постараюсь быстро. — Оливия подняла юбки. В глаза она старательно не смотрела. Считает теперь его безумцем? Все некроманты немного безумны. И может, поэтому Ричард столь упорно избегает женитьбы? Поэтому боится и думать о том, чтобы осесть среди людей.

Собственный дом?

Это хорошо. Но как знать, не появятся ли со временем в этом доме глубокие подвалы.

— Я дурак, да? — спросил Ричард у гуля.

И тот вздохнул.

Согласился?

Я шла по дороге, из последних сил сдерживая злые слезы.

Вот почему все обязательно должно быть так… сложно? Неправильно?

— Он правду сказал. — Альер появился из ниоткуда и теперь шел рядом. Он выглядел по-прежнему как трехлетний мальчишка.

Босой.

Растрепанный.

Белая рубаха. Черные штаны.

Бледный до полупрозрачности. И в то же время удивительно материальный для призрака.

— Я не призрак. Я дух.

— Перестань копаться в моих мыслях.

— Ты просто слишком громко думаешь.