Онлайн книга «Девочки. Дневник матери»
— Самовар? — Нет! — Собака? — Нет! — Что же это?! — Светок! (Цветок.) Корней Иванович тоже был на высоте: жонглировал стульями, тарелками, куклами. «Мойдодыра» он читал на такой манер: — Я хочу напиться молока,
К самовару подхожу,
Но пузатый от него
Убежал, как от воды.
Это привело Сашу в отчаяние, она долго убеждала Корнея Ивановича, что он читает неправильно, объясняла, как надо читать, удивлялась: — Ведь вы же сами написали, как же вы забыли? Или, может быть, вы не Чуковский? Сегодня я спросила: — Понравился тебе Корней Иванович? Она ответила кратко, но выразительно: — Ура! * * * Учительница у Галки несомненно очень хорошая. Три мелочи: 1. Зовет девочек по именам. 2. Во время перемены не уходит в учительскую. 3. На уроках много шутит. Как Анна Ивановна. * * * — Галя, тебя в школе сегодня спрашивали? — Нет. Евгения Карловна обвела глазами класс, бросила взгляд и на меня, но не спросила. 28 ноября 46. Саша живет бурной интеллектуальной жизнью, и от этого всем плохо, потому что никому нет покою. — Мама, а как зовется маленький волк? — Волчонок. — А маленький медведь? — Медвежонок. — Значит, абажур — абажурёнок, стол — столёнок, стул — стулёнок? Мама, а ты была маленькой? А Евгения Карловна была маленькая? А дядя Морис был маленький? А нищие были маленькие? А немцы были маленькие? Разве плохие люди тоже были маленькие? А стол был маленький? А стул был маленький?.. — Мама, почитай мне! Папа, почитай мне! Тетя Нюра, почитайте мне! * * * Шура говорит Саше: — Цыц! — А что такое цыц? — спрашивает Саша. — Это значит — тише! — Это по-английски? * * * Саша: — Мама, почему так много плохих людей на свете: баба Яга, немцы, Бармалей? 4 декабря 46. Саша: — Мама, люби меня больше, чем Галю. Посмотри: она сосет палец, в школе ей поставили тройку… Она грубая… Люби меня, пожалуйста, больше. * * * Мы с Сашей пришли в школу за Галей. Сидим в вестибюле, ждем. Саша оглядывается, осматривается. Находит глазами плакат и читает по слогам: «Учиться, учиться, учиться!» и спрашивает: — Мама, что это их так уговаривают учиться? * * * Вчера были на именинах у Паши. На прощанье я сказала имениннику: — До свидания, Паша, поцелуемся. — Только не с тобой! — воскликнул он и тут же заключил в объятия Сашу. Очень у него это темпераментно получилось. Ему исполнилось пять лет. Он был потрясен количеством подарков, шумом, кричал, дрался, но всё в каком-то упоении, без злости. * * * Саша с падежами не в ладу. Она говорит: «Я тебя люблю, как я могу тебя не любить, у меня же не шесть матерь?» Она же: «Четыре детей». 9 декабря 46. Саша, задумчиво: — Мама, почему так смешно получается: сначала человека нет. Потом он родится. Потом его опять нет: умирает. Правда, почему так? * * * Мама Соня возила Галю в кино смотреть «Мастера сцены». Там первые акты из «Царя Федора», «Вишневого сада», «На дне». Девочка все поняла. Особенно проникновенно и с большим сочувствием рассказывает о «Царе Федоре»: — А под конец зазвонили колокола в церкви, и он говорит своей жене таким жалким, усталым голосом: «Иринушка, не пойду я к обедне, ведь это не такой уж большой грех, правда? А пойду я в свою опочиваленку…» * * * Галя: — Мама, моя соседка Гольденблат Рита потеряла свою ручку и говорит: «Это ты взяла». Я ей отвечаю: «Прежде чем говорить, поищи хорошенько». Она поискала и нашла под партой и все-таки стоит на своем: «Это ты взяла, а потом бросила!» Евгения Карловна услышала и страшно на нее накричала. Она сказала: «Как ты смеешь так оскорблять человека?» Тут Галя смеется. Я удивленно смотрю на нее. Тогда она поясняет с веселым изумлением: — Человек! Это я — человек! 9 декабря 46. Галя, возвращаясь со Сретенки: — Хорошо они живут! Всего много! Сухари… Конфеты… Колбаса… Я, осторожно: — Может, поедешь туда жить? Галя, спокойно: — Ни в коем случае. 18 декабря 46. Шура любит спрашивать: «Сашенька, у тебя что-нибудь болит?» На этот вопрос Саша имеет в запасе сотни разнообразнейших ответов. К примеру: Шура: — У тебя болит что-нибудь, Сашенька? Саша, подумав: — Нет, ничего не болит. Кроме уха. Шура (в ужасе): — А ухо?! Саша: — А ухо тоже не болит. В другой раз она ответила: — Ничего не болит… Кроме сердца, конечно… * * * Галя рассуждает вслух: — Мама, посмотри: я в той школе получала одни тройки и редко-редко четверки. А тут четверки и пятерки. Почему так? Мне приятно здесь учиться. Мне в этой школе учиться и труднее, и легче. Как ты думаешь, почему? Я думаю потому, что здесь лучше учат: всё успевает осесть в голове. А потом Евгения Карловна — это не то, что Ирина Николаевна. Евгения Карловна — очень хорошая. Ты знаешь, если кто из девочек заболеет, она к ним домой ходит. Она обо всех так заботится, так огорчается, если кто заболеет. Очень она мне нравится. Ты знаешь, у нее очень много улыбок. Когда девочки с ней прощаются, она каждой улыбается — на всех хватает, и еще остается. * * * Галя: — Когда мне что-нибудь из еды не нравится, я вспоминаю про Ташкент, и у меня тогда всё проскакивает, всё кажется хорошим. * * * Саша, услышав фразу «Погибла моя очередь», произносит: «Не говорите о смерти!» 23 декабря 46. — Саша, у тебя болит что-нибудь? |