Онлайн книга «Дверь с той стороны»
|
Нарев невольно усмехнулся: слово «домосед» в применении к человеку, половину своей жизни проведшему в пространстве преодолевавшему расстояния в сотни и тысячи парсеков, было не очень уместно. Рудик кивнул. – Да нет, – сказал он, – так оно и есть. На Земле ведь бывают домоседы? А орбитальная скорость Земли – тридцать в секунду, скорость Солнца по отношению к центру Галактики – двести семьдесят. Но дом летит, а человек сидит дома – значит он домосед. Так? – Так, – согласился Нарев. – Каждый воспринимает жизнь по-своему. Давайте-ка, я вам еще заварю. Давно заметил: от чая проясняется мышление. – Инженер, – сказал Нарев. – Позвольте вопрос. – А вы не в строю, и я не командор. Давайте. Только скажу сразу и честно: если вы опять о батареях, то ничего нового от меня не услышите. – Я о другом. Вы летаете лет этак двадцать пять, не ошибаюсь? – Двадцать шестой пошел в прошлом месяце. – Значит… на Земле вас ожидала комиссия? Инженер долго не отнимал стакана от губ. Нарев воспользовался этим. – Медицинская, а потом и кадровая, не так ли? Двадцать пять, насколько я понимаю – крайний предел… Рудик залпом допил и поставил стакан на стол, стукнув донышком; устремленный на гостя взгляд его был хмур. – Значит, – сказал он, – вы считаете, я не стараюсь наладить батареи потому, что не хочу вернуться на Землю? Не будь вы пассажиром, поговорил бы я с вами на кулаках… Как вам могло прийти в голову, что хоть кто-то из экипажа станет думать о себе, когда речь идет о спасении людей! – С радостью прошу извинения. Но ведь спасение не обязательно должно зависеть от Карачарова! – Откуда бы оно ни пришло, – сердито сказал Рудик, – вы можете быть уверены: если будет хоть какая-то возможность, вас доставят по назначению. – Приятно слышать, – сказал Нарев. – На том стоим. – Хорошо. Весьма благодарен за интересный разговор. – Заходите, – вежливо пригласил Рудик. – Не премину. – И все-таки получше помогайте физику. Других возможностей никто из нас пока не видит. Нарев тоже не видел; но был уверен в том, что, если понадобится, он сумеет – если не найти такую возможность, то, на худой конец, ее выдумать. – Здравствуйте, Зоя, – сказал физик неожиданно робко. Он подстерег ее около госпитальной каюты, где по-прежнему лежал Карский. Заходить к ней домой он не хотел: заметили бы другие, и вовсе некстати. – Здравствуйте, доктор. Плохо себя чувствуете? – Зоя была явно встревожена. – По-моему, да. – Идемте. В каюте врача она усадила Карачарова на стул. – Рассказывайте. Ощущаете усталость? Головные боли? Приборы показывают норму, но бывает… – Физически я, по-моему, здоров… – Надеюсь. Но обследование не помешает. Минутку… Физик покачал головой. – Погодите, Зоя. Не хочу, чтобы меня пичкали лекарствами и разглядывали на просвет. Это мне не нужно. Мне нужны вы. – Не понимаю, – сказала она, нахмурившись. – Бросьте. Или вам нужно, чтобы я выполнил весь ритуал? Погодите, выслушайте. Я еще час назад не понимал, в чем дело. Потом сообразил: без вас у меня ничего не получится. – Это нечестно! – Почему? Говорить правду всегда честно. – Вы всерьез думаете, что судьба корабля зависит от того, как я поведу себя с вами? – Но если это так! – Это не так, вы отлично понимаете. – Я говорю серьезно. Зоя уже набрала полную грудь воздуха, чтобы единым духом высказать Карачарову все, чего он заслуживал: что она его не любит, что любовь ее – не премия и не медаль за заслуги… Но взглянула в его несчастное лицо, и ей стало смешно: нет, не донжуан, не сердцеед, просто мальчишка, нахальный от радости и очень смешной. Она чуть не улыбнулась; но ему сейчас и в самом деле было плохо, все смотрели на него, все ждали – а он зашел, наверное, в тупик, и ему требовалась помощь, поддержка. Здесь не с кем даже посоветоваться, нет ни одного физика; она, разумеется, заменить специалиста не сможет, но ободрить, выказать участие – в ее силах. Разве, в конце концов, не этого она хотела? Помогать, вдохновлять, провожать в поход, как делали это женщины древности. Ее честолюбие в этом. И он не трус, этот смешной и трогательный Карачаров: не побоялся прийти к ней заговорить о том, отчего хозяин корабля, капитан Устюг, отбивался руками и ногами. Если он и в самом деле вернет людей на Землю, она, Зоя, сможет с чистой совестью сказать себе: в этом есть и ее заслуга. В любой победе мужчины всегда есть доля женщины – и доля эта больше, чем думают. Куда больше… Она перевела дыхание и сказала: – Думать обо мне я не могу вам запретить. Если это вам поможет… Он встрепенулся. – Вы… вы окрыляете меня. Для вас я готов сделать все. – Мне хочется на Землю, – сказала она мечтательно. – Ах, как мне хочется на Землю, если бы вы знали… Мне кажется теперь, что вся любовь осталась на Земле, а здесь только железные стены – и пустота… – Она положила руку ему на голову. – Милый доктор, верните нас туда! – Чтобы тут же потерять вас? – буркнул он. – Не знаю, – сказала она. – Может быть, и нет. Думайте обо мне. Люди ведь чувствуют, когда и как о них думают. И не остаются к этому безучастными. Она опустила руку, и физик поднялся. – Я буду думать, – пообещал он. – Но и вы обо мне, да? И – можно, я вас поцелую? – Нельзя, конечно, – сказала она, улыбаясь. – Разве об этом спрашивают? Он невольно улыбнулся в ответ на ее улыбку, вышел и зашагал по коридору. Черт его знает, может, надо было все же поцеловать ее? С женщинами всегда сложно. Луговой заперся в рубке связи. Усилитель и фильтры были включены, экран светился. Работал привод остронаправленной антенны и, глядя на индикатор, можно было представить, как ее параболоид медленно вращался в двух плоскостях, описывая бесконечную волнистую линию. Экран был пуст, тонкая рябь, если вглядеться, бежала по его поверхности, но это был нормальный галактический фон – та малость его, какую пропускали фильтры. Не первый день пуст экран, и не последний. Но рано или поздно изображение возникнет. Штурман пытался представить, каким будет это изображение. Наивно думать, что во всей Вселенной пользуются таким же принципом развертки и вообще передачи изображений. Однако сигнал, посланный любым способом, основанным на применении полей, неизбежно будет выделяться среди хаоса. Дальше вступит в действие «Сигма» и начнет комбинировать. Главное – засечь направление. |