Онлайн книга «Человек в картинках (сборник)»
– Я думал, мы можем играть во что хотим. – Безусловно, в пределах разумного. – А чем плоха Африка, отец? – Так ты все-таки признаешь, что вызывал Африку! – Я не хочу, чтобы запирали детскую, – холодно произнес Питер. – Никогда. – Так позволь сообщить тебе, что мы вообще собираемся на месяц оставить этот дом. Попробуем жить по золотому принципу: «Каждый делает все сам». – Ужасно! Значит, я должен сам шнуровать ботинки, без автоматического шнуровальщика? Сам чистить зубы, причесываться, мыться? – Тебе не кажется, что это будет даже приятно для разнообразия? – Это будет отвратительно. Мне было совсем неприятно, когда ты убрал автоматического художника. – Мне хотелось, чтобы ты научился рисовать, сынок. – Зачем? Достаточно смотреть, слушать и обонять! Других стоящих занятий нет. – Хорошо, ступай играй в Африке. – Так вы решили скоро выключить наш дом? – Мы об этом подумывали. – Советую тебе подумать еще раз, отец. – Но-но, сынок, без угроз! – Отлично. И Питер отправился в детскую. – Я не опоздал? – спросил Дэвид Макклин. – Завтрак? – предложил Джордж Хедли. – Спасибо, я уже. Ну, так в чем дело? – Дэвид, ты разбираешься в психике? – Как будто. – Так вот, проверь, пожалуйста, нашу детскую. Год назад ты в нее заходил – тогда ты заметил что-нибудь особенное? – Вроде нет. Обычные проявления агрессии, тут и там налет паранойи, присущей детям, которые считают, что родители их постоянно преследуют. Но ничего, абсолютно ничего серьезного. Они вышли в коридор. – Я запер детскую, – объяснил отец семейства, – а ночью дети все равно проникли в нее. Я не стал вмешиваться, чтобы ты мог посмотреть на их затеи. Из детской доносились ужасные крики. – Вот-вот, – сказал Джордж Хедли. – Интересно, что ты скажешь? Они вошли без стука. Крики смолкли, львы что-то пожирали. – Ну-ка, дети, ступайте в сад, – распорядился Джордж Хедли. – Нет-нет, не меняйте ничего, оставьте стены как есть. Марш! Оставшись вдвоем, мужчины внимательно посмотрели на львов, которые сгрудились поодаль, жадно уничтожая свою добычу. – Хотел бы я знать, что это, – сказал Джордж Хедли. – Иногда мне кажется, что я вижу… Как думаешь, если принести сильный бинокль… Дэвид Макклин сухо усмехнулся. – Вряд ли… Он повернулся, разглядывая одну за другой все четыре стены. – Давно это продолжается? – Чуть больше месяца. – Да, ощущение неприятное… – Мне нужны факты, а не чувства. – Дружище Джордж, найди мне психиатра, который наблюдал бы хоть один факт. Он слышит то, что ему сообщают об ощущениях, то есть нечто весьма неопределенное. Итак, я повторяю: это производит гнетущее впечатление. Положись на мой инстинкт и мое предчувствие. Я всегда чувствую, когда назревает беда. Тут кроется что-то очень скверное. Советую вам совсем выключить эту проклятую комнату и минимум год ежедневно приводить ко мне ваших детей на процедуры. – Неужели до этого дошло? – Боюсь, да. Первоначально эти детские были задуманы, в частности, для того, чтобы мы, врачи, без обследования могли по картинам на стенах изучать психологию ребенка и исправлять ее. Но в данном случае детская, вместо того чтобы избавлять от разрушительных наклонностей, поощряет их! – Ты это и раньше чувствовал? – Я чувствовал только, что вы больше других балуете своих детей. А теперь закрутили гайку. Что произошло? – Я не пустил их в Нью-Йорк. – Еще? – Убрал из дома несколько автоматов, а месяц назад пригрозил запереть детскую, если они не будут делать уроки. И действительно запер на несколько дней, чтобы знали, что я не шучу. – Ага! – Тебе это что-нибудь говорит? – Все. На место рождественского деда пришел бука. Дети предпочитают рождественского деда. Ребенок не может жить без привязанностей. Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах. Детская комната стала для них матерью и отцом, оказалась в их жизни куда важнее подлинных родителей. Теперь вы хотите ее запереть. Неудивительно, что здесь появилась ненависть. Вот – даже небо излучает ее. И солнце. Джордж, вам надо переменить образ жизни. Как и для многих других – слишком многих, – для вас главным стал комфорт. Да если завтра на кухне что-нибудь поломается, вы же с голоду помрете. Не сумеете сами яйца разбить! И все-таки советую выключить все. Начните новую жизнь. На это понадобится время. Ничего, за год мы из дурных детей сделаем хороших, вот увидишь. – А не будет ли это слишком резким шоком для ребят – вдруг запереть навсегда детскую? – Я не хочу, чтобы зашло еще дальше, понимаешь? Львы кончили свой кровавый пир. Львы стояли на опушке, глядя на обоих мужчин. – Теперь я чувствую себя преследуемым, – произнес Макклин. – Уйдем. Никогда не любил эти проклятые комнаты. Они мне действуют на нервы. – А львы – совсем как настоящие, верно? – сказал Джордж Хедли. – Ты не допускаешь возможности… – Что?! – …что они могут стать настоящими? – По-моему, нет. – Какой-нибудь порок в конструкции, переключение в схеме или еще что-нибудь?.. – Нет. Они пошли к двери. – Мне кажется, комнате не захочется, чтобы ее выключали, – сказал Джордж Хедли. – Никому не хочется умирать, даже комнате. – Интересно: она ненавидит меня за мое решение? – Здесь все пропитано паранойей, – ответил Дэвид Макклин. – До осязаемости. Эй! – Он нагнулся и поднял окровавленный шарф. – Твой? – Нет. – Лицо Джорджа окаменело. – Это Лидии. Они вместе пошли к распределительному щитку и повернули выключатель, убивающий детскую комнату. Дети были в истерике. Они кричали, прыгали, швыряли вещи. Они вопили, рыдали, бранились, метались по комнатам. – Вы не смеете так поступать с детской комнатой, не смеете! – Угомонитесь, дети. Они в слезах бросились на диван. – Джордж, – сказала Лидия Хедли, – включи детскую на несколько минут. Нельзя так вдруг. – Нет. – Это слишком жестоко. |