Онлайн книга «Безликий»
– С кем имею честь? – поинтересовался Моран, и поинтересовался, надо сказать, весьма холодно, но я и не подумал разыгрывать смущение. – Я Жан-Пьер, кузен мадам Робер. Она попросила вам здесь все показать. Инспектор взял со столика кожаную папку и попросил: – Проводите меня в кабинет госпожи Робер. – Ее сейчас нет… – Не важно! – отрезал Моран и уже несколько мягче добавил: – С ней я побеседую позже, а сейчас просто хочу осмотреть… место происшествия. – Как скажете. Нам сюда… Взмахом руки я отпустил наблюдавшего за нами со стороны Гаспара и провел сыщика к кабинету Софи. Отпирать его не понадобилось, Моран просто огляделся в коридоре и спросил: – Это ближайший путь из зала? – Так и есть. – А где работал Пьетро Моретти? Не вчера, а вообще. Была у него постоянная студия? – Это в другом крыле здания. Идемте. Я повел инспектора по коридору, а тот вдруг хмыкнул. – Вы разве здесь не первый день? Хорошо ориентируетесь в этом лабиринте. – Успел пробежаться, – беспечно ответил я, отпирая нужную дверь. – Не собираюсь терять место из-за какой-нибудь дурацкой оплошности. Если разочарую кузину, она запросто выгонит меня взашей, несмотря на родство. – И все же она доверяет вам… – Вы о ключах, мсье? – Я тряхнул кольцом. – Ну да, доверяет. Кровь не вода, знаете ли. Инспектор прошел в мастерскую, а я остался стоять на пороге. Сыщик на миг замер посреди студии, потом откинул занавес с одного из полотен и задумчиво заломил крутую бровь. – Что скажете? Я подошел, взглянул на картину с тремя танцовщицами и пожал плечами. – Ничего в этом не понимаю, но как по мне – ему повезло с натурщицами! Моран снисходительно улыбнулся и начал осматривать незаконченные работы. Многие из них оказались выполнены в стиле абстракционизма, их черно-красно-оранжевыми тонами Пьетро пытался раскрыть тему огня. Другим его постоянным сюжетом выступали ночная река и черный, едва различимый дом на заднем плане, но хватало и обнаженной натуры. По правде, таких картин было больше всего. – Госпожа Робер состояла в отношениях с Пьетро Моретти? – спросил сыщик некоторое время спустя. – С чего вы взяли? – опешил я от неожиданности. – На некоторых полотнах она изображена обнаженной, – пояснил свой интерес инспектор. – А кроме того, как еще безвестный художник мог оплачивать аренду мастерской? – Об этом вам лучше спросить у кузины. – Спрошу, – кивнул Моран. – Так где, говорите, я могу опросить персонал? – Здесь? – Не самое подходящее помещение. Я на миг задумался, потом вспомнил о кабинете графа Гетти на втором этаже и попросил: – Следуйте за мной. Кабинет супруга Софи встретил нас полумраком. Сюда редко кто заглядывал, и окна закрывали плотные шторы. Их я первым делом и отдернул, запустив в просторную комнату лучи заходящего солнца. Пыль здесь протирали каждую неделю, поэтому никакой дополнительной уборки не понадобилось. – Проходите! – пригласил я внутрь инспектора. – С кем хотите поговорить? Моран переступил через порог и внимательно оглядел обстановку. Рабочий стол с висевшим на стене за ним пейзажем сыщик по какой-то причине забраковал и остановил свой выбор на одном из кресел у камина. Уселся в то, что было развернуто высокой спинкой к окну, и почти растворился в густой тени. На свету остались лишь убранные на подлокотник руки; в перстне заискрился крупный желтый бриллиант. – Морис Тома, знаете такого? – спросил Моран. – Нет, мсье, – ответил я, но сразу прищелкнул пальцами, будто поймал нужное воспоминание. – Буфетчик? – Он самый. Приведите его. И передайте пепельницу. Получив хрустальную пепельницу, сыщик достал пачку «Честерфилда» и закурил, а я отправился за буфетчиком. Тот командовал официантами и следил за правильной сервировкой столов, но, памятуя о распоряжении хозяйки, отказаться от общения с нашим гостем не посмел. Только пробурчал под нос какое-то ругательство и на миг задержался у зеркала. Разгладил выглядывавший из-под фрака черный жилет и слегка сдвинул в сторону черную же бабочку. Думаю, поправил бы и прикрывавший лысину парик, но при мне делать это постеснялся. Я привел буфетчика в кабинет графа, и Морис замялся на пороге, не решаясь ступить внутрь. – Присаживайтесь, любезный! – указал тогда инспектор на кресло напротив. – Жан-Пьер, не уходите. Хочу, чтобы вы присутствовали при беседе. Я ведь здесь неофициально… При этих словах буфетчик встрепенулся и напомнил: – Я все рассказал в Ньютон-Маркте! Под протокол! – Знаю, я читал, – спокойно подтвердил Моран и требовательно взглянул на меня. – Жан-Пьер? С обреченным вздохом я прикрыл дверь и уселся за рабочий стол графа. Упоминание сыщиком неофициального статуса беседы убедительным мне нисколько не показалось. Третий департамент обычно не обременял себя формальностями, если вдруг решал сунуть нос в чужие дела. Бастиан Моран затушил сигарету о дно пепельницы и спросил: – Морис, когда вы вчера уходили, кто оставался в клубе? – Госпожа Робер, ночной сторож и художник, Пьетро Моретти, – ответил буфетчик без малейшей заминки. – Вчера был выходной, клуб не работал. Я готовился к сегодняшнему приему. – А танцовщицы, музыканты, хореограф? Никто из них не мог задержаться? – Репетиция закончилась раньше. Перед уходом я обошел все помещения и погасил светильники, на глаза никто не попался. – Вы затушили все светильники? – Несколько осталось гореть в зале, где работал Пьетро. Он обещал погасить их сам. – Но не погасил? – Нет. Я не понимал, к чему клонит инспектор, а тот, казалось, и сам этого не знал и задавал вопросы исключительно наобум. Какое-то время Моран молча постукивал кончиками пальцев по подлокотнику, а Морис как завороженный следил за искоркой вставленного в перстень бриллианта. Но потом буфетчик скинул оцепенение и забеспокоился. – Сегодня очень важный день, мне нужно работать! – Не беспокойтесь, надолго вас не задержу, – уверил его сыщик и произнес: – Согласно показаниям прибывших на место преступления констеблей светильники в зале продолжали гореть. – Так я же говорю, – всплеснул руками Морис Тома, – я не погасил их, потому что Пьетро еще оставался работать! – Но их не погасил и художник. А он бы непременно сделал это, если бы собрался уходить. Так? – Не понимаю, почему это так важно, – признался сбитый с толку буфетчик. |