Онлайн книга «Опущенная»
|
— Есть у меня сушняк, могу запарить баян. — Анатолий Александрович оставил? — Нет. Это все чисто мое. — Давай так: ты отдаешь мне свое, а Анатолий Александрович завтра тебе отдаст. Симон качнул головой. — Почему? — нервно спросила Настя. — Так дела не делаются. — А как делаются? — Делаются… Симон изобразил стартующего лыжника. — Пошел ты знаешь куда! — встрепенулась Настя. — Ну, смотри… Симон повернул на выход, но Настя не могла его отпустить. — Ты хоть понимаешь, что это шантаж? — И что? — хмыкнул он, останавливаясь у самой двери. — Ну, если Анатолий Александрович узнает… — Не узнает. — Я ему скажу. — Не скажешь. — Почему это? — удивилась Настя. — Если скажешь… если он узнает, ты здесь еще на неделю останешься. И вся братва через тебя пройдет… — Вся братва? — На круг тебя пустят. И без всякого марафета… — Хорошо, я ничего ему не скажу. — Вот и я думаю, зачем тебе хороводы хороводить, — осклабился Симон. И вдруг стал раздеваться. Настя шарахнулась от него. — Эй! Ты не так меня понял! Не скажу я ничего! Потому что ничего не будет! — Не будет? — всматриваясь в нее, спросил он. — Нет! — твердо ответила Настя. Симон ушел, но через час-другой вернулся. Настю уже колотило от нетерпения. А Симон показал заряженный шприц, и ее затрясло еще сильнее. — Баш на баш, — дразнящим тоном сказал он. И Настя вдруг поняла, что нужно делать. — Ну конечно! Она позволила себя уколоть, но когда Симон полез под юбку, оттолкнула его. — Только попробуй, козел! Я все Сластику скажу! Он тебя самого на круг пустит! — засмеялась она. Симон глянул на нее зло, с досадой, но руки распускать не стал. Утерся и ушел. А Настю накрыл приход — на удивление яркий, долгий, но смешанный с тошнотой. Ее вывернуло прямо на пол, но убирать она за собой не стала. Еще чего!.. А потом появился самый настоящий черт. С пятаком, с рогами. И с рожей Симона. Он навалился на нее, подмял под себя, но Насте было уже все равно. Более того, даже возникло желание усилить ощущение. * * * Василий Лукьянович схватил за грудки с такой силой, что затрещала ткань на куртке. И еще он прислонил Севу к стене на своей лестничной площадке, а там побелка, попробуй ее потом оттереть. — Откуда я знаю, где Настя? — мотнул головой Сева. — Но ты же сам пришел! — Солохин смотрел ему в глаза, выискивая в них крамолу. — Что с ней? — Пропала Настя… Похитили ее. — Кто похитил? — А ты не знаешь? — Когда она пропала? — Третий день уже как… — Солохин продолжал вскапывать ему душу — в поисках клада. — И вы меня не искали. Значит, вы знали, что Насти со мной нет… — Знал? — задумался Василий Лукьянович. — А сейчас куртку мне рвете… А куртка у меня одна. — Да, куртка… — Солохин разжал руки. — Кто Настю похитил? — Кто-то из моих крестников… — Из каких крестников? — не понял Сева. — Из тех, кого я к лишению свободы приговаривал… Позвонили, сказали, что Настю мне в наказание забрали… Сказали, что вернут. Если в милицию обращаться не стану… — А с этим, с Женей говорили? — С Женей… Что ты про него знаешь? — Ну, мутный он какой-то… — Где он живет? — с болью в душе спросил Солохин. — А вы не знаете? — Так в том-то и дело!.. Хотел узнать, собирался… Ты знаешь? — Нет. Сева тоже собирался проследить за Настей, но все не мог переступить через себя. Может, он и виноват был перед ней, но ведь и она хороша. Увлеклась Женей, потеряла от него голову, а он что, бегать за ней должен? — Ты не знаешь, я не знаю… Но зачем ему похищать Настю? Ну, если они встречаются? Если у них роман? — Он уже был у вас? — Нет. — И вам не кажется это подозрительным? — В том-то и дело, что кажется… Его уже ищут. И его обязательно найдут… А ты зачем пришел? — встрепенулся Солохин. Сева на всякий случай отошел от него на шаг-другой. — Не похищал я Настю… Просто я сегодня видел Женю. Он показался мне подозрительным… И он, и Олеся… — Кто такая Олеся? — Она может что-то знать. — Где она? Я хочу ее видеть! — Да, конечно, — кивнул Сева. — Я скажу, как ее найти… Но сначала он должен был поговорить с Олесей сам. Теперь он точно знал, что с Настей стряслась беда, и у Олеси просто не было шансов уйти от серьезного разговора. Но в общаге он узнал, что Олеся собралась и уехала к родителям. И нетрудно было догадаться почему. Она пряталась от Севы, она скрывалась от всех, кто мог выпытать у нее правду о Насте. Возможно, вместе с ней прячется и сам Женя… Если так, то Сева обязательно их найдет. Если Настя стала жертвой какой-то чудовищной игры, Женя ответит за это. * * * От Сластика невыносимо воняло, он потел, кряхтел, пыхтел, и, если бы не доза, с Настей точно бы случился приступ омерзения — с летальным исходом. Но Сластик знал подход к ней, он сделал все как надо. И Настю стошнило уже после того, как он закончил. Она успела дойти до ведра, над ним и вывернулась. А потом грела воду для себя, мылась в тазу. Воду, пролитую на пол, она не вытирала. Ей-то какое дело, сгниет пол или нет. Сластик лежал на диване перед телевизором. Услышав Настю, он охлопал рукой место возле себя. — Лягай! — Да нет, я лучше постою… — Настя собралась уйти в свою комнатку, но увидела в руке у него пульт. А на телевизоре стоял видеомагнитофон. — Я говорю, ложись, порнушку будем смотреть. — Не хочу я, — вздохнула Настя. Она так хотела, чтобы Сластик поскорее убрался, а он, похоже, собирался повторить заход. Даже видеомагнитофон не поленился привезти. — Я сказал! Настя кивнула, легла, стараясь не прикасаться к потному вонючему телу. Но Сластик сам обнял ее. И свободной рукой включил телевизор. Настя закрыла глаза. Не было у нее никакого желания смотреть непотребное действо. |