Онлайн книга «Хозяйка истории. В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем»
|
12 февраля Если восстанавливать с нюансами, то будет примерно так: — Ленок, ты меня любишь? — Люблю. — А партию и правительство? — И партию люблю. И правительство. — Но не так, как меня? — Тебя больше. — А я ведь тебе намекаю. — Ну? Я слушаю. Что? — Видишь ли, радость моя, солнце мое, там им очень кому-то хочется узнать, как завтра сыграют наши с чехами, понимаешь? Счет. Хотя бы раскладку шайб. — А зачем? Им же будет смотреть неинтересно. — В общем, да. Но все-таки… — Подожди… Но ведь у нас в любом случае золото! С нами все ясно. — А у кого серебро? У кого бронза?.. Чехи могут совсем пролететь. Ты не знаешь, как я сильно тебя люблю. Чехи могут не войти даже в тройку. — Чехи что-то плохо играют… — Ты сегодня такая красивая… — Там не все ясно, у чехов… — Вот, вот… Боже, какой у него обворожительный бархатный [120] голос!.. И произносит, начнешь вспоминать, казалось бы, слова какие-то пустые, совсем заезженные, никчемные [121], слушаешь, слушаешь, и уже сама не своя… Да кто ж тебя научил так, Володька?.. [122] Сколько вместе живем, а все не могу привыкнуть. И замечательно, что не могу. Не хочу привыкать. Не буду привыкать. Никогда не привыкну. И не знаю и знать не хочу, потакаю чьему я капризу — с такой легкостью и с такой радостью кидаясь в костер… В схватку кидаясь… В бездну… Дура! Пустые, пустые слова! Заезженные, никчемные, неправильные слова!.. Не пиши, о чем не умеешь! Говорят, Л. И. [123] страшный болельщик. Допустим. Я потом спросила Володьку (прижимаясь к плечу): — Ну так кто же выиграет, скажешь? — А ты знаешь сама — наши. Поцеловал — устало [124]. — А счет? — А счет не скажу. И не сказал [125]. Да я и не допытывалась. 13 февраля Наши выиграли! 5:2! Я визжала, как ненормальная. Первым забил Блинов на шестой минуте, потом Михайлов чуть-чуть не забил. Потом атаковали чехи… Штястны — Холик — Недомански… Третьяк стоял на воротах отлично. Володька вскакивал с дивана, кричал, бил себя по коленям, выбегал на балкон поостыть, хотя знал, какой будет счет, а я не знала, но знала, что выиграем! и тоже кричала! Особенно во втором на нас навалились, но тут Фирсов совершил просто чудо, ударил едва ли не с середины поля и попал в плечо Дзурилле — шайба кверху взлетела, кувыркаясь, — три раза показывали — незабываемо! — и медленно скатилась по спине растерявшегося вратаря прямо ему в ворота! Дзуриллу они заменили Холечеком, и напрасно, тот Дзурилла лучше играл. Чехи забили только две — Мартинец, Черны. И пять пропустили. Пять! Неужели я все это знала — что пять?.. Драка была. Теперь у них даже бронзы не будет. Четвертое! А на втором американцы — никто не ожидал такого. Пусть Никсон порадуется. Зря, зря нас не взяли. Мы бы там были полезные. 14 февраля Сегодня за ужином спросил, верю ли я в судьбу. Отчего же не верить? Судьба, предопределенность… В последнее время он часто философствует. А вот если бы узнать все заранее… — Все — это что? — Самое главное… — Это нам не дано. — Нам — не дано? Кто сказал? — Я сказала. Ну так вот, как же быть с предопределенностью? — его волнует. Или то узнавание, если бы оно состоялось, оно тоже было бы судьбой предусмотрено? |