Онлайн книга «Природа зверя»
– Что угодно, – сказал он. – Лоран ничего не приносил домой в последнее время? – Я ничего такого не видела. Изабель Лакост достала из кармана пакетик для вещдоков и положила на стол между ними. Стала ждать реакции. Нахмурившись, Ал взял кассету: – Где вы ее нашли? – Ваша? – Кажется. Иви взяла у него кассету, прочитала название: – «Пит Сигер». Наша. – Почему вы так уверены? – спросил Бовуар. – А откуда еще она могла взяться? – спросила Иви, теребя кассету. – К тому же ярлычок оторван – кассету заело в нашей магнитоле в машине. – Одна из любимых записей Лорана? – спросила Лакост. Иви слабо улыбнулась: – Нет. Он ее ненавидел. Алу понадобилось два месяца, чтобы извлечь ее из кассетника, так что она одна постоянно и играла, когда мы ездили куда-нибудь. – Поначалу запись ему нравилась, – заметил Ал. – Да, но даже я ее возненавидела. Где вы ее нашли? – спросила Иви. – На земле возле пушки, – ответила Лакост. – Вы не заметили, что она отсутствует? Ал и Иви покачали головой. – Зачем Лоран принес ее туда? – спросила Иви. – Ее принес либо он, либо убийца, – ответил Бовуар. Смысл его слов дошел до Лепажей не сразу, а когда дошел, Ал встал и посмотрел на инспектора: – Вы обвиняете нас? Меня? – Просто я говорю очевидные вещи, – сказал Бовуар, тоже поднимаясь. – Зачем Лорану носить кассету с музыкой, которую он ненавидит? – Может быть, для того, чтобы спрятать ее? – предположила Иви, вставая рядом с мужем. Она взяла его за руку – не для утешения, а чтобы не дать ему сделать то, о чем они потом будут жалеть. Перед Бовуаром стоял человек, который ненавидел насилие, но в то же время был способен на него. – Мы знаем про слухи, – сказал Ал. – Они думают, что я убил собственного ребенка. Некоторые даже говорят, что Лоран не был моим ребенком. Что Иви… Эмоции захлестнули его, и он замолчал. Этот мощный человек стоял в шести дюймах от Бовуара и смотрел на него. Уже без злости, с отчаянием. Если Ал Лепаж был горой, то они присутствовали при оползне. – Ал, – сказала Иви, одергивая его, – какое нам дело до того, что говорят люди? Мы должны помочь полиции найти того, кто убил Лорана. Вот единственное, что имеет значение. – Потом она обратилась к Лакост: – Вы должны поверить, что мы тут ни при чем. Прошу вас. Из подвала поднялись другие агенты полиции с тем же результатом. Ничего. Старший инспектор Лакост забрала кассету: – Спасибо, что уделили нам время. – Позвольте мне взять? – попросил Бовуар, показывая на пластинку Ала Лепажа. – Я буду с ней осторожен. Ал сделал движение рукой, отмахиваясь от Бовуара, от пластинки, от вопроса. Клара пошла к машине вслед за Лакост и Бовуаром. – Вы же не считаете, что Ал или Иви имеют отношение к убийству Лорана? – спросила она. – Я знаю, что люди способны на ужасные вещи, – ответил Бовуар. – Отругать, побить или даже убить человека, которого любят. Этот человек рассыпается на наших глазах. – От горя, – сказала Клара. – От чего-то, – возразил Бовуар. В машине Бовуар спросил у Лакост: – Ты не заметила ничего странного в Лепажах? Лакост задумалась, потом кивнула. – Никто из них не стал спрашивать про пушку, – сказала она. Бовуар кивнул: – Точно. Остаток дня они провели, перечитывая записи разговоров с жителями, сопоставляя факты, детали. Изабель заметила, как Гамаш вышел из дома вместе с Анри, посмотрел на здание старого вокзала, потом повернул в другую сторону и скрылся из виду. Несколько минут спустя она нашла его на скамье над деревней. Анри сидел рядом. – Вы ведь меня не избегаете? – спросила она, усаживаясь рядом с Гамашем. – Потому что если вы хотели спрятаться, то место выбрали не самое удачное. Он улыбнулся. Его лицо избороздили веселые лучики. – Может, и избегаю, – признал он. – Но ничего личного. – Это профессиональное, – кивнула Лакост. – Наверное, вы странно себя чувствуете, не возглавляя следствие. – Есть немного, – согласился Гамаш. – Трудно не соскальзывать в прошлые роли. В особенности после… – Он распростер большие руки, и она поняла силу его чувств. – После Лорана. Она кивнула. Это убийство задело их за живое. – Тебе нужен оперативный простор, Изабель. Ты ведешь расследование. У меня нет желания возвращаться, но… – Но это в крови. Она посмотрела на его руки. Выразительные руки. Она держала их, когда он умирал. Когда прошептал ей то, что могло стать его последними словами. «Рейн-Мари». Она стала тем сосудом, в который он влил свои последние чувства, его глаза молили о том, чтобы она поняла. И она поняла. «Рейн-Мари». Изабель крепко сжала тогда его руку. Рука была в его крови и крови других людей. И она смешалась с кровью на ее руках. Ее собственной и других людей. И теперь охота на убийц была у них в крови. Старший инспектор Гамаш не умер тогда. Он продолжал возглавлять отдел, расследовал еще немало убийств. Пока не настало время приехать сюда. Он сделал достаточно. Настал черед других. Ее черед. – Вы с мадам Гамаш, кажется, счастливы здесь. – Верно. Я и не думал, что такое счастье возможно. – Но вы не удовлетворены, – продолжала прощупывать его Изабель. Гамаш снова улыбнулся. Как же она отличалась от Жана Ги, который сразу взял быка за рога и спросил у него: «Вы так и собираетесь бездельничать здесь или как, patron?» Он попытался объяснить Жану Ги, что покой – не бездельничанье. Но взволнованный Бовуар просто не понял его возражений. Как не понял бы и сам Гамаш, будь ему столько же лет, сколько Бовуару. Но в свои почти шестьдесят Арман Гамаш знал, что сидеть спокойно гораздо труднее, это тяготит гораздо больше, чем беготня по делам. Нет, он не бездельничал. Но придет время, и покой позволит ему понять, что делать. Дальше. Что дальше? – Пожалуйста, patron, займите пост суперинтенданта. В полиции столько еще нужно сделать. Разгрести завалы. Вы ведь видели этих двух молодых полицейских. Новые агенты не знают, что такое дисциплина, не гордятся службой. |