Онлайн книга «У счастья ясные глаза»
|
От Дворца бракосочетаний Наташу удалось отговорить, и они расписались в районном ЗАГСе, но свадьбу все-таки справляли шикарно – в ресторане «Невский». Гостей было много. Вы можете не поверить, но одним из дорогих гостей был Филипп. Он пришел со своей дамой и очень мило расцеловался и с Наташей, и с Валерой. Только моя сумасшедшая подруга могла до этого додуматься: пригласить на свою свадьбу бывшего мужа. Я не посмела бы, если бы, конечно, хоть какая-то свадьба могла у меня состояться. Валера, по-моему, Наташи стоил, потому что не бросил на Филиппа ни одного подозрительного или настороженного взгляда. Потом я, правда, узнала, что Наташа Филиппа не приглашала. Мне удалось с ним немного поговорить, и после традиционного обмена любезностями типа: «Как дела?» – «Нормально!», я вдруг выяснила, что он пришел сам, потому что уже давно следит за жизнью бывшей жены. – Ничего не понимаю, – призналась я. – Вы же вроде бы разошлись полюбовно. Зачем же следишь? – Ну слежу – это, конечно, слишком грубо сказано. Наблюдаю – так будет правильнее. – Не вижу особой разницы в данном случае. Зачем наблюдать-то? Сколько раз мы с тобой ни встречались, ты все время был с какими-то женщинами. – Вот именно, что с какими-то... Не повезло мне, Альбина. Никого лучше Наташи я так и не встретил. Я давно уже ощущал тягучую пустоту в душе, а потом мы с ней неожиданно столкнулись на Невском, и все... – Филипп горестно махнул рукой. – Захотелось плюхнуться перед ней на колени посреди Питера и изо всех сил кричать о любви. – Чего ж не закричал? – Ей уже не нужно было. Она была влюблена в этого своего... теперешнего мужа. Она от этой любви звенела, как струна, а я вдруг отчетливо увидел, что за всю нашу совместную жизнь не сказал ей ни одного по-настоящему нежного слова... – Почему? – Не знаю... Думал, и так все ясно. С первых дней нашего знакомства сразу взял неверный, какой-то ернический тон, а Наташа подстроилась. Так и пошло... – И ты пришел, чтобы... – начала я с угрозой в голосе. – Нет-нет! Ничего такого не думай! – перебил он меня. – Я пришел посмотреть на ее мужа и на то... насколько здесь все серьезно... – Ну и? – Ну и все... Муж ее – мужик, конечно, самый обыкновенный, но Наташку я ему отдам. Любит он ее. А уж она его... Я такого не удостоился... – Ты мне обещаешь, Филипп, что ничего не вытворишь тут... спьяну? – Мне захотелось все-таки подстраховаться. – Обещаю, я же с женщиной пришел. – Ты ее для моральной поддержки взял? – Не совсем так... Она сама захотела пойти со мной. Это очень хорошая женщина. Ее, кстати, Лена зовут. Елена Премудрая. – Премудрые все держат под контролем? – Она тоже хотела посмотреть, насколько здесь все серьезно, как я перенесу эту свадьбу и на что ей рассчитывать. – Она тебя любит? – Любит. – А ты, значит... – А я на ней теперь женюсь. – А ты не торопишься? – Нет. Может, я потому и Наташу упустил, что Лена мне на роду написана... В течение свадьбы я несколько раз бросала взгляды на Лену. Она смотрела на Филиппа такими любящими, все понимающими и все прощающими глазами, что я искренне порадовалась за него. Не слишком яркая женщина, Елена Премудрая очень скоро стала казаться мне Еленой Прекрасной. А моя подруга со своим новым мужем были невероятно, вызывающе счастливы. И эта бьющая через край радость, эта искрящаяся любовь почему-то вызвали во мне испуг. Сначала я думала, что он, этот испуг, священный – перед величием человеческих чувств, которые, возможно, мне недоступны. Потом я решила, что вульгарно завидую подруге, и даже по этому поводу наметила себе после свадьбы сходить на церковное покаяние. А потом в блеске праздника, который вовлек в свое веселье чуть ли не весь ресторан, я кожей ощутила предгрозовую напряженность и поняла, что физически предчувствую беду. Я гнала от себя эти предчувствия, потому что для беспокойства не было никаких оснований, и молилась о том, чтобы и после свадьбы Наташу с мужем не оставили радость и восхищение друг другом. Сначала все и было хорошо. Пожалуй, полгода. А потом вдруг Наташа неожиданно пришла ко мне с закаменевшим лицом и заявила: – Он меня разлюбил... А может, и не любил вовсе... Меня передернуло от внутреннего толчка. Вот оно! Не зря меня что-то тяготило на их свадьбе. Разумеется, говорить я ей этого не стала. А ее же тоном, каким она разговаривает со мной, когда хочет показать, что моя проблема не стоит выеденного яйца, сказала: – Не говори ерунды! – Это не ерунда. Если бы она сказала еще хоть что-нибудь, если бы она тарахтела и тарахтела, как обычно, я продолжала бы уверять, что она городит чушь. Но Наташа молчала, а лицо у нее было такое, будто она свою любовь уже похоронила. Я проглотила застрявший в горле тягучий комок и преувеличенно бодро накинулась на нее: – Что ты придумала? Этого не может быть! Какие у тебя основания для подобного заявления? Наверняка у тебя нет никаких оснований! Она подняла на меня тусклые глаза и ответила: – Он вчера не ночевал дома. – И всего-то? – очень бодрячески рассмеялась я, потому что не знала, что на этот счет сказать. – Мы еще и года не женаты... – Ну... он же наверняка дал какие-то объяснения... Он дал объяснения? – Дал. Сказал, что был у школьного товарища на той стороне Невы, что они заговорились, а потом... потом развели мосты. – Вот видишь! – обрадовалась я. – Все очень просто объясняется! – Альбина! Во-первых, накануне он не говорил мне ни о каком таком товарище и о встрече с ним, во-вторых, все его школьные товарищи в Омске. Он приезжий, а не коренной петербуржец. Даже если в Питере чудным образом оказался его школьный друг, то Валера мог бы мне позвонить от него. – Он ведь, наверное, что-то сказал и по этому поводу? – Сказал, что не мог – и все. – И что? – И ничего. – Вы поссорились? – Нет. – Может, стоило поссориться? – Не имеет смысла. Он и так как чужой. – И что это значит? – То и значит. Как не муж... – А как кто? – Альбинка, не прикидывайся дурой. – Что, и не... – ужаснулась я. – Представь себе, «и не»! – передразнила она меня, и я наконец услышала интонации прежней Наташи. – То у него голова болит, то он устал, и всякое разное прочее... – Да, это подозрительно, – вынуждена была согласиться я. – У тебя есть какие-то соображения? |