Онлайн книга «Полночный прилив»
|
Она не смотрела ему в глаза. – Ты не можешь быть там. У меня в голове. Ты для меня никто. – Мы падшие, Пернатая Ведьма. Я, ты, призраки. Все мы. Мы пыль, которая вьется у лодыжек завоевателей, шагающих к славе. Со временем мы можем подняться и задушить их, но это какая-то мелкая месть, правда? – Ты изменился, Удинаас. Я уже не знаю, кто говорит твоими устами. Он посмотрел на заляпанные чешуей руки. – Как мне ответить? Что я не изменился? Вряд ли. Но разве это значит, что изменившийся – не я? Ради тебя я сражался с Белым Вороном, Пернатая Ведьма. Я вырвал тебя из его хватки, а ты только клянешь меня. – Думаешь, я рада, что обязана тебе жизнью? Он грустно улыбнулся и поднял глаза на Пернатую Ведьму; она смотрела на него, но тут же отвела взгляд. – А, понимаю, ты оказалась… в долгу. Передо мной. – Неправда, – прошипела она. – Меня спасла Урут. Ты ничего не сделал, только выставил себя дураком. – Она опоздала, Пернатая Ведьма. А ты упорно называешь меня должником. Как будто, если часто повторять… – Замолчи! Не хочу иметь с тобой дела! – Тебе некуда деваться, хотя если заорешь еще громче, наши головы будут торчать на пиках за стеной. Чего хочет аквитор от Майен? Пернатая Ведьма помедлила. – Приветствия нерекам. Они умирают. Удинаас покачал головой. – Такой дар должен подносить колдун-король. – Думай что хочешь, но Майен решила все сделать сама. Удинаас вытаращил глаза. – Серьезно? Она с ума сошла? – Тихо, дурак! – Пернатая Ведьма отшатнулась. – У нее голова забита предстоящим браком. Она готовится в королевы и становится невыносимой. А теперь она благословит нереков… – Благословит?! – Да, так она сказала. По-моему, даже аквитор изумилась. – Аквитор – Сэрен Педак? Пернатая Ведьма кивнула. Они помолчали, потом Удинаас сказал: – И что, по-твоему, даст такое благословение? – Может быть, ничего. Нереки – пропащий народ. Их боги мертвы, дух предков утерян. Только призрак-другой могут прижиться на новоосвященной земле… – Благословение эдур способно освятить землю? – Возможно. Не знаю. Могут возникнуть связи. Связи судеб, в зависимости от чистоты родословной Майен, от всего, что ждет ее в жизни, и от того… – Пернатая Ведьма махнула рукой и захлопнула рот. От того, девственница ли она. На как можно сомневаться? Она не замужем, а эдур строго блюдут такие правила. – Мы с тобой об этом не говорили, – твердо произнес Удинаас. – Я только сказал, что тебе надо подождать, как положено. Не тебе судить, срочное ли сообщение Майен. Мы рабы, Пернатая Ведьма. Мы не принимаем решений и не думаем об эдур и их обычаях. Она, наконец, взглянула на него. – Да… Ханнан Мосаг встречается сегодня с летери. – Знаю. – Бурук Бледный. Сэрен Педак. Халл Беддикт. Удинаас печально улыбнулся. – Если бы ты захотела, к чьим ногам бросила бы плитки? – Из этих трех? Странник его знает, Удинаас. – Словно почувствовав, что смягчается, она нахмурилась и выпрямилась. – Постою тут. Подожду. – Ты собираешься метать плитки сегодня ночью? Она коротко кивнула, подтверждая, а потом отошла на угол большого дома, почти под струйки усилившегося дождя. Удинаас вновь взялся чистить рыбу, обдумывая собственные слова. Падшие. Кто следит за нашими шагами, интересно? Мы забыты, заброшены и незаметны. Никто не выбирает специально неправильный путь. Падшие. Почему мое сердце плачет о них? Нет, не о них, о нас, ведь я, несомненно, среди них. Рабы, крепостные, безымянные крестьяне и ремесленники, размытые лица в толпе – пятно в памяти, шарканье ног в закоулках истории. Можно ли остановиться, повернуть и пронзить взглядом тьму? И увидеть падших? Можно ли вообще их увидеть? И если можно – какие чувства тогда родятся? По его щекам текли слезы и капали на растертые руки. Он знал ответ, острый и глубокий, и ответ был… узнавание. Халл Беддикт подошел к Сэрен Педак, когда Майен ушла. В стороне нереки разговаривали на своем языке, торопливо и недоверчиво. – Ей не следовало это делать, – сказал Халл. – Да, – согласилась Сэрен, – не следовало. Я вообще не поняла, что сейчас произошло. – Она не объявила их гостями, Сэрен. Она благословила их появление. Аквитор посмотрела на нереков; их возбужденные, покрасневшие лица ее расстроили. – О чем они говорят? – Это старый диалект, я разбираю лишь отдельные слова. – Я и не знала, что у нереков два языка. – Они упоминаются в хрониках Первой высадки, – сказал Халл. – Это местный народ, их территория занимала весь юг. Нереки наблюдали появление первых кораблей. Нереки приветствовали первых летери, высадившихся на континенте. Нереки-торговцы научили колонистов, как выжить на этой земле, дали лекарство от лихорадки. Они жили здесь долгое, долгое время. Два языка? Странно, что не тысяча. – Ладно, – не сразу ответила Сэрен Педак, – по крайней мере, они приободрились. Поедят, будут слушаться Бурука… – Я ощущаю в них новый страх – не парализующий, но вызывающий беспокойные мысли. Похоже, они и сами не понимают до конца, что значит для них это благословение. – Ведь эта земля была не их? – Понятия не имею. Эдур, конечно, заявляют, что были тут всегда, с тех пор как лед отступил с земли. – Ах да, я и забыла. Странные мифы о сотворении: ящерицы, драконы и лед, предательство бога-короля… Она заметила, что Халл странно на нее смотрит. – В чем дело? – Откуда ты все знаешь? Мне Бинадас Сэнгар рассказал это только через много лет – как дар, скрепляющий нашу дружбу. Сэрен моргнула. – Где-то слышала… – Она пожала плечами и вытерла с лица капли дождя. – У всех есть свои мифы о творении. Либо выдумки, либо воспоминания, совершенно перепутанные и набитые магией и чудесами. – Ты на удивление пренебрежительна, аквитор. – А во что верят нереки? – В то, что их родила одна мать – бессчетное множество поколений назад; она похитила огонь и путешествовала по времени, пытаясь найти что-то, что ей нужно – хотя и сама не знала, что именно. Однажды в путешествии она приняла священное семя и родила девочку. Внешне эта девочка почти ничем не отличалась от матери, ведь святость была сокрыта, спрятана она и по сей день. Спрятана среди нереков, которые произошли от этой девочки. |