Онлайн книга «Полночный прилив»
|
– Полагаю, – сказал Нифадас, – нам следует укрыться в лагере торговца. – И вы, – прошипел Квиллас, – проглотите такое оскорбление, первый евнух? – Нет тут никакого оскорбления, – просто ответил Нифадас и, шагнув мимо принца, взял под руку оторопевшую Сэрен Педак. – Пожалуйста, аквитор, проводите меня. – Разумеется, первый евнух. Остальным пришлось идти за ними. Нифадас шел быстро. Через десяток шагов он спросил тихим будничным тоном: – А Халл Беддикт видел все это? – Нет. То есть вряд ли. Его какое-то время не было. – Но он вернется. – Да. – Я оставил почти всю охрану на борту «Восставшей Крепи» и с ними финадда Геруна Эберикта. – Геруна… ох. – Именно. Как думаете, не стоит ли послать за ним? – Я… я не знаю, первый евнух. Смотря что вы хотите ему поручить. – Может, поболтать с Халлом, когда тот вернется? – А финадд умеет убеждать? – Ну… не на словах. Она кивнула, стараясь подавить дрожь – и, к несчастью, не смогла. – Холодно, аквитор? – Дождь. – Конечно. Надеюсь, слуги Бурука поддерживают какой-никакой огонь? – Даже с излишним усердием. – Не думаю, что кто-то будет жаловаться. Вы с Буруком тут ждете уже порядочно, как я понимаю. – Да. Была аудиенция у колдуна-короля, но я, как мне положено, ушла до того, как начали обсуждать существенные вопросы. О чем шла речь, ни Халл, ни Бурук не сообщили. – Значит, Халл тоже был там? – Нифадас чуть улыбнулся. – И ничего существенного вам не открыли, аквитор? Признаюсь, мне с трудом верится. Сэрен Педак нерешительно молчала. – Аквитор, – тихо сказал Нифадас, – сейчас нельзя больше хранить нейтралитет. Делайте выбор. – Боюсь, что какое бы решение ни принял тогда колдун-король, теперь это неважно. – Сэрен взглянула на Нифадаса. – Полагаю, Рулад не отдаст меч. – Рулад… Что вы можете о нем сказать? – Младший сын благородного семейства, Сэнгаров. – Сэнгары? Старший сын – Фир, так? Командир войска эдур. Значит, уважаемая кровь. – Да. У них еще есть брат Бинадас – и он повязан кровью с Халлом Беддиктом. – Интересно. Я начинаю понимать, аквитор, какие сложности нас ждут. И я, кажется, тоже. Потому что я, похоже, сделала свой выбор. Как будто Нифадас дал мне другую возможность – раз я иду под руку с первым евнухом… – Вставай, Удинаас. Веки дрогнули на горящих глазах. Удинаас уперся взглядом в наклонную стену. – Нет, мне нужно поспать… – Тише!.. Тебе нужно, дурак, идти в цитадель. – Зачем? Мне глотку перережут за наглость… – Не перережут. Рулад не позволит, ведь ты теперь его раб, и больше ничей. Сообщи – прибыла летерийская делегация. – Оставь меня, Сушеный. – Ты нужен императору тисте эдур. Немедленно. – Ясно. А он об этом знает? – Еще нет. – Так я и думал. – Удинаас снова закрыл глаза. – Сгинь, дух. – Мы с вивалом согласны, Удинаас. Тебе пора выйти на первый план. Ты должен стать незаменимым для Рулада. Скажи, ты ведь хочешь, чтобы Пернатая Ведьма была только твоей? Удинаас заморгал, потом сел. – Что? – Ступай, и все увидишь. – Не пойду, пока не объяснишь, Сушеный. – И не подумаю, раб. Иди в цитадель. Служи императору эдур. Удинаас откинул одеяла и потянулся за мокрыми мокасинами. – Оставил бы ты меня в покое. – Она изнасиловала тебя, Удинаас. Взяла твое семя. Зачем? Удинаас замер, надев один мокасин и держа холодный второй в руке. – Менандор. – Сука вынашивает планы, точно. Она не любит ни эдур, ни анди. – И при чем тут это? Дух не ответил. Удинаас потер лицо, натянул второй мокасин и начал завязывать мокрые шнурки. – Я раб, Сушеный. Рабам не дают рабов – а я только так мог бы получить Пернатую Ведьму. Разве что ты проберешься в ее разум и исказишь ее волю. Но тогда это будет уже не Пернатая Ведьма, да? – Ты приписываешь мне силу, которой у меня нет. – Только чтобы подчеркнуть нелепость твоих обещаний, Сушеный. А теперь замолкни. Удинаас поднялся и вышел из каморки. У очага сидел, сгорбившись, Хулад, разогревающий то ли суп, то ли рагу. – Удинаас, ты говорил сам с собой. Не стоит этого делать. – Вот об этом я себе и твержу, – ответил Удинаас и, прихватив дождевик, вышел. Дождь лил стеной. В бухте едва виднелись корабли. Удинаас натянул капюшон и отправился в цитадель, принадлежавшую прежде колдуну-королю. Служи императору эдур… Куда ты поведешь свой народ, Рулад Сэнгар? Тени-призраки, охраняющие вход, не препятствовали рабу летери подняться по ступеням. Он уперся в створки дверей, распахнул их, вошел с порывом ветра и брызгами дождя. Давайте, проклятые эдур. Перережьте мне горло. Пронзите грудь. В палате ожидания не было охраны, занавес в конце комнаты был задернут. Удинаас стряхнул дождь с плаща и пошел дальше. К занавесу. Отвел его в сторону. И увидел эдур. Все стояли на коленях перед блестящей фигурой Рулада Сэнгара на помосте с воздетым мечом в руке. Медвежья шкура укрывает плечи, лицо – поблескивающая золотая маска, окружающая глубокие дыры глазниц. Значит, не слепой. И не калека. А если это безумие, то его яд пропитал весь зал. Удинаас почувствовал, что на него упал взгляд императора – ощутимый, как когти, впившиеся в мозг. – Подойди, раб, – прозвучал резкий голос. Головы повернулись на Удинааса, идущего через толпу по ярусам. Летериец не смотрел ни на кого; его глаза были устремлены на Рулада Сэнгара. Боковым зрением он заметил Ханнана Мосага, стоящего на коленях с опущенной головой, а за ним – его к’риснан в таких же покорных позах. – Говори, Удинаас. – Прибыла делегация, император. – Мы связаны, правда, Удинаас? Раб и хозяин. Ты услышал мой призыв. – Да, хозяин. – Удинаас понял, что солгать будет проще всего. |