Онлайн книга «Хроника смертельной весны»
— Зачем? — Лежава посмотрел на оперов, сдвинув на кончик носа многострадальные очки. — Что зачем? — Зачем он это сделал? Горский страдал маниакально-депрессивным психозом, но это не значит, что он совершал немотивированные убийства. Без мотива — дела нет. — Он вновь связывался с Францией. Снова получал инструкции от Фонда. Мотивы неясны, вы правы, товарищ полковник. Но пока мы не получим показания свидетелей из этого самого Фонда, мы ничего не сможем доказать. — Так ли? Кстати, а с психиатром, у которого Горский наблюдался, вы поговорили? — Не удалось, — покачал головой Зимин. — Она была в отпуске, когда мы занимались убийством Грушиной. А потом подозреваемый по делу покончил с собой. Как? Следователь не назначил посмертную психиатрическую экспертизу? — удивился Лежава. — Назначил, — проворчал майор. — Только это небыстрая история. И проводят ее в институте Сербского. А Горский наблюдался у частного специалиста. — Как фамилия? — Арнтгольц. Эвелина Арнтгольц. — Вот и скатайся к этой мадам Арнтгольц. Поговори с ней. — Не факт, что она станет со мной откровенничать. — Да что, мне тебя учить надо? Иди к Сергееву, бери постановление, изымай карту. Черт, детский сад какой-то, — раздраженно приказал полковник. — Переходи к Грушиной. И к ее супругу. — Я считаю, что Грушин каким-то образом узнал, что жена собирается его убить. И у меня большие подозрения, что об этом ему сообщили из Франции. — А там как узнали? — Видимо, их проинформировали — либо Гаврилов, либо Горский. Думаю, это был Гаврилов. — Бред какой-то. Откуда он узнал? И зачем сообщил французам? — Предположение у меня есть. Если Мане Грушиной каким-то образом стало известно, как Гаврилов расправился с обидчиками его жены, то, может, она попросила у него помощи? Полковник покачал головой: — Это уж совсем… фантастическое допущение. — И все ж я не вижу иной причины, — упрямо заявил Виктор. — Но его предали. И предал тот, кому он безоговорочно доверял. Этот кто-то просто приказал Горскому убрать Гаврилова и его жену. Они исчезли, и Марии Топильской пришлось искать другие пути для мести. — Она выходит замуж за своего кровного врага, — констатировал Лежава. — Это ж как надо ненавидеть? — Именно так она и ненавидела Вадима Грушина — бессовестного и бессердечного человека. Она стала готовить покушение. И тот об этом узнал. — Как? — А может в этот раз все было по другому? — встрепенулся Зимин. — Может быть, это Грушин обратился во Францию, с просьбой помочь ему разобраться с проблемой? Все трое переглянулись. Лежава еще раз пробежал распечатку звонков чиновника. — Был исходящий звонок 14 июня. — Как раз перед появлением Горского в жизни прелестнейшей Августы Яковлевны, — заметил Виктор. — Вот оно! — полковник щелкнул пальцем по бумажке. — Ведь Горский проник в коттедж так просто! — заметил капитан. — Несомненно, в тот день прислугу из дома не просто так убрали. Лежава нацепил очки на нос и продолжил листать дело. — Мы все еще не взломали защиту на компе Горского, — добавил Зимин. — Вот если бы найти спеца хорошего. — Я знаю одного, — буркнул Виктор. — Да только он далеко. Лежава покосился в его сторону: — Ты что задумал? Совсем ума лишился, майор? Погоны жмут? Или жить надоело? Ты куда опять собрался? — Да никуда я не собрался. Но возможность связаться с ним у меня есть. — Неужели? — хмыкнул полковник. — И где же ты эту возможность изыскал? Уж не в последнюю ли поездку? — Ну вот что, — Виктор поднялся с места. — Никто не заставит меня сидеть сложа руки и ждать, когда, наконец, снизойдет на нас озаренье. Если придется снова ехать в Париж… — Сидеть! — загремел полковник. — Щенок! Сидеть, я сказал! — Нет! — Виктор рванулся с места, но дорогу ему преградил Зимин: — Сядь, чокнутый! — прошипел он. — Совсем крыша съехала?.. Зимин почти силком оттеснил Виктора подальше. Лежава тем временем лениво просматривал бумаги, словно вспышка сына не произвела на него ровно никакого впечатления. Виктор, насупившись, опустился на стул. — Интересно, — Лежава взял в руки некролог. — Только мне вот это странным показалось? Виктор покосился в его сторону. Сохранявший относительное спокойствие Зимин подошел посмотреть. И ахнул: Ну не х… себе!.. — Вот тебе и не х… — заметил полковник, откладывая бумаги. — И что теперь с этим делать? — Связываться с тамошней уголовной полицией? — предложил капитан. — С той самой набережной Орфевр? — Бодиши, хелс хом ар гишлит? [341] — язвительно поинтересовался майор. — Срулиадац ара [342] — спокойно откликнулся Лежава — словно и не орал только что на сына. — Присоединяйся. Виктор подошел к его столу посмотреть, над чем так причитали полковник и Зимин. Голос сел у него разом, и он кашлянул: — Как такое пропустили? — Если б не скриншот некролога — вообще бы в голову не пришло, — отозвался капитан. — Поговорю с врачом Горского и поеду в Париж, — все так же хрипло заключил Виктор. — И никто меня не остановит. «Вот как, значит выглядит кабинет частного психиатра, — Виктор огляделся. — Недурно, недурно… Богато, но строго, со вкусом». Интерьер был выполнен в различных оттенках шоколада — от почти черного до молочно-белого. Виктору до смерти захотелось немедленно сожрать плитку какой-нибудь «Милки» — он даже слюну сглотнул. Навстречу ему уже спешила светловолосая женщина средних лет — ей могло быть с успехом как тридцать, так и пятьдесят. — Майор Глинский? — она протянула ему руку. У Виктора мелькнуло смутное ощущение, что где-то он ее видел. — Эвелина? — Прошу в кабинет… Кабинет ничем не напоминал о том, что его хозяйка — дипломированный психиатр. Мягкие кожаные кресла, все того же молочно-шоколадного цвета, изящное бюро из карельской березы. Ну разве что несколько рамок на светло-бежевых стенах — Виктор пригляделся — международные сертификаты и дипломы. — Итак? — женщина уже устроилась в одном из кресел и сделала приглашающий жест. Виктор, однако, не спешил. — У меня ордер на изъятие истории болезни вашего пациента. Сами отдадите, или понятых будем звать? — Зачем же понятых, я законопослушная гражданка. Что за пациент? |