Онлайн книга «Хроника смертельной весны»
— Что это? — всхлипнула она, не сделав ни малейшего движения, чтобы посмотреть. — Это документы, подтверждающие ваше право собственности на дом 24 по улице Лепик. — Как? — ахнула Жики. — Как это возможно?.. — Мадам Селен подписала их пять минут назад. — О господи, но как же?.. Ведь еще десяти минут не прошло, как она была в зале суда! И они меня… они меня… — Мы сделали ей предложение, которое она сочла за благо принять, — усмехнулся Росси. — Позвольте объяснить вам ситуацию за чашкой кофе. — Лучше за бокалом вина, — Жики вытерла глаза. — А еще лучше — за бутылкой. Росси рассмеялся: — Вы именно такая, как вас описала Моник… Не плачьте, все они получат по заслугам. Dio vede tutti і nostri peccati [389]. …— И вот, детка, я уже не очень сильно удивилась, когда на следующий день газеты пестрели фотографиями обритой наголо Сюзанн Селен. Она была выставлена голой на Конкорд [390], прикованная цепью к колонне, как дикий зверь, и обмазанная дерьмом с головы до ног… Больше я никогда о ней не слышала. Подлую надзирательницу Грету Вигман забили хулиганы, ограбив на улице. Судью, позволившего оскорблять меня и мою мать, поймали на взятках и приговорили к длительному сроку во Френ [391]. Несмотря на то, что Моник и Винченцо… Венсан, я так его называла… — кстати, ты должна его помнить — мы встречали его в Пале Гарнье — позаботились о том, чтобы восстановить мое честное имя — все равно мне пришлось несладко. Командование Реджинальда, во избежание скандала, отослало его из Парижа. Добро бы в Англию, так нет — в какой-то заштатный индийский гарнизон. Спустя несколько лет я узнала, что он женился. Может, это и к лучшему… — Вы столько пережили, Жики, — пробормотала Катрин, когда старая тангера смолкла, со слезами от нахлынувших воспоминаний. — Но, простите, я не понимаю — зачем вы мне это рассказали. — Сейчас объясню. Венсан, который спас меня и мое доброе имя… — Вот оно что, — вздохнула Катрин. — Он влюбился в вас? — А я в него. Это был тот самый случай, когда ты не можешь дышать без человека, когда тебе плохо без него настолько, что проще — умереть. Катрин молчала, глядя в сторону. Разве она не может дышать без Олега? Она не может дышать, пока знает, что он жив и — пренебрегает ею. — Но потом мы были вынуждены расстаться. — Почему? — Неважно. Венсан занялся темными делами. — Он стал мафиози? — Не совсем. Но он превратился в «персона нон грата» в том обществе, в котором я жила. И я не решилась пойти наперекор этому обществу, несмотря на то, что продолжала любить Венсана. И вот что я тебе скажу: плевать, кто что думает. Это твоя жизнь и проживи ее так, чтобы в конце пути не сожалеть об упущенном. — Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал, — прошептала Катрин. — Вы это хотели мне сказать? — Примерно, — ответила тангера, чуть запнувшись. — Теперь ответь мне прямо только на один вопрос и, возможно, я помогу тебе. — Если смогу, — прошептала Катрин. — Ты его любишь? — Кого — его? — шокированная прямотой дивы, Катрин еле шевелила губами. — Разве я не назвала имя?.. …Когда за Катрин закрылась дверь, Жики вернулась в гостиную: — Налей мне коньяку, детка, — попросила она Анну, которая поджидала ее, неодобрительно сжав губы. Жики тяжело опустилась в кресло. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — сухо спросила Анна, подавая ей бокал. — Она несчастна до такой степени, что пыталась покончить с собой — чего тебе еще? — Пыталась покончить с собой? — ужаснулась Анна. — Когда?! — Осенью. Бросилась в Сену. Он ее вытащил. Он нарушил клятву, которую мне дал. — Кто — он?!. — Как это — кто? Джош Нантвич. Олег Рыков… Ноябрь 2012 года, где-то в Подмосковье … — Я не буду на вас работать, Лучше сдохнуть, — Рыков отвернулся. — Прощайте, мадам… — Прощайте, — Жики резко повернулась и вышла, сделав Александру знак следовать за ней. — Идиот, — буркнул Саша, выходя вслед за тангерой из палаты. — Это что еще за новости, — рявкнула Жики на палладина, как только тот притворил за собой дверь. — Ты что себе позволяешь?! Саша молчал, крепко сжав губы. Тангера наблюдала, как он меняется в лице, каким упрямым напряжением наливается его взгляд и что-то дрогнуло в ее непреклонном сердце. — Саша, — позвала она его, — что случилось? Тот человек — что он для тебя? — Я не знаю, — Он наконец отважился посмотреть ей в глаза. — Он так любит ту женщину… Любовь толкнула его на преступление. — Ты говоришь глупости, — вздохнула тангера. — Он убивал и насиловал, потому что он — жестокое чудовище. Если б все люди убивали из-за безответной любви, мир бы обратился в хаос. — Его любовь не безответна, — пробормотал палладии и Жики с возмущением воскликнула: — Да с чего ты взял! Катрин любит мужа, она беременна и… — Вот что она дала мне, — палладии протянул ей серьгу. — Она знала, что спецагент и Рыков — один человек и не выдала его. До последней минуты она пыталась убедить и меня, и всех присутствующих на казни, что человек, которого мы поймали — Джош Нантвич. А поскольку серьга была у нее, то единственный вывод, который напрашивается — она прекрасно знала, кто он такой. Возникает резонный вопрос — как долго она знала. Я видел их на кладбище, перед захватом. Она плакала, он ее утешал. И потом на акции — сначала она его защищала, потом перевязывала, а потом — долго отказывалась оставлять его на верную смерть. Когда услышала выстрел, которым тот пытался свести счеты с жизнью — чуть сознание не потеряла. Вы бы видели ее лицо — побелела, как простыня — не просто же так! — Не может быть! — ахнула тангера, а Саша протянул ей диктофон: — Вот, мадам, прослушайте протокол акции. И пожалуйста, позвольте мне уговорить его. — Знаю, как ты будешь его уговаривать, — желчно проворчала тангера, отбирая у него девайс. — Будешь вселять в него надежду на ее взаимность. Ведь так? — Что-то она к нему чувствует. Возможно, боится даже думать об этом. Ее можно понять: любить такое чудовище — кто в таком осмелится признаться не только кому-то, но и самому себе?.. — Вот только не надо драм! — оборвала его Жики. — Катрин — взрослая женщина и вполне способна отдавать себе отчет в своих поступках. |