Книга Смерть на винограднике, страница 51 – Мэри Лу Лонгворт

Виктор озадаченно оглянулся на родных.

– Да, было такое.

Полик улыбнулся.

– Ты, возможно, только что подтвердил невиновность одного человека.

– Правда? Круто.

– А зачем ты ездил в Экс?

– В кино, с друзьями. С Жеромом и Тома́.

Полик снова улыбнулся.

– А на какой фильм ходили?

Виктор рассмеялся.

– Не советую, какое-то тридэшное барахло. Он нам не понравился.

– Тысячу раз спасибо, приятель! – воскликнул Полик.

– Не за что, всегда пожалуйста.

Полик отключился и еще раз попробовал позвонить Верлаку, но у того по-прежнему была включена голосовая почта, поэтому Полик оставил ему сообщение – изложил новые обстоятельства дела и упомянул о недавнем визите месье Дарраса. Обычно Антуан Верлак всегда отвечал на звонки, но, возможно, в этот момент он был за рулем и ехал обратно в Экс. Выводя со стоянки «Ренджровер», Полик уже думал о том, что впереди – полчаса езды до Ронь и каменного деревенского дома, где его ждут жена и дочь, и не сразу вспомнил, что у него назначена еще одна встреча.

Отключенный мобильник Полик положил на пассажирское сиденье рядом с собой. Элен оставила два сообщения, которые ему до сих пор было недосуг прослушать, а дочь Лия – одно. Ведя машину на север от Экса, Полик думал о десятилетней Лии и не мог припомнить, когда в последний раз проводил с ней время, читал, разговаривал или хотя бы смотрел с дочкой кино. Остановившись у светофора, он прослушал ее сообщение: «Привет, папа! Я знаю, нельзя отвлекать тебя от работы, только в самом крайнем случае, но я просто хотела сказать тебе, что получила за контрольную по математике девятнадцать баллов из двадцати. Мама не в духе. До встречи!» Как хорошо было бы отправиться прямиком домой, уже почти восемь часов, а Лия обычно ложится в половине десятого. Но сначала – встреча с Андре Продо. В пути Полик думал о трех убийствах: прошла уже неделя, а ни одно из них не раскрыто. Погибли женщины.

– Прости, Лия, – сказал он вслух и включил диск с оперной музыкой.

Мастерская, где работал Продо, располагалась в нескольких минутах ходьбы от дома Полика. Паркуясь перед мастерской, он видел в окнах свет.

Продо слышал, как Полик затормозил у мастерской, и по звуку понял, что тот ездит на далеко не новом «Ренджровере», на котором давно пора бы поменять ремень вентилятора. Скрежет, который он издавал при работе, было невозможно спутать ни с чем. Продо вышел из мастерской навстречу комиссару, вытирая испачканные машинным маслом руки маленьким голубым полотенцем.

– Bon soir ^[34], -поздоровался Продо, вместо руки подавая Полику локоть. – Руки-то я вытер, но они все равно жирные от масла. Так что вот вам локоть.

Полик пожал автомеханику локоть.

– Подойдет. Я комиссар Бруно Полик.

– Проходите, комиссар.

Полик последовал за Продо в служебное помещение, какими они обычно бывают при автомастерских: старый железный стол в нем был доверху завален счетами и накладными и заставлен немытыми кружками из-под кофе. Стены были увешаны плакатами и фотографиями в рамках, рядом красовалась коллекция спортивных трофеев. Среди снимков не было ни одного с красавицами или роскошными машинами вроде «Феррари» или «Мазерати»: только «Ситроены», главным образом шестидесятых и семидесятых годов выпуска, и всего двух моделей – DS и ID.

– Садитесь, – предложил Продо, указывая на стул напротив стола.

С этого места просматривалась вся мастерская; двухцветный, черный с белым «Ситроен DS» стоял на подъемнике, на высоте около двух метров, а рядом, на бетонном полу мастерской, Полик увидел «Ситроен ID» цвета бордо.

– Примите соболезнования в связи со смертью Жизель, – начал Полик.

Продо кивнул.

– Спасибо, – тихо ответил он.

Полик разглядывал его исподтишка, стараясь не глазеть открыто: Продо вовсе не был похож на автомеханика или по крайней мере на других автомехаников, с которыми Полику приходилось иметь дело. Рослый и худой, он носил очки в тонкой металлической оправе. Его каштановые волосы начинали редеть, говорил и держался он… изысканно, наконец нашел слово Полик. Да, изысканно.

– Полагаю, вы приехали, чтобы спросить, чем я занимался в те выходные, – продолжал Продо, глядя комиссару в глаза. – Жизель выглядела так… словно умерла некоторое время назад…

– Да, – ответил Полик. – Она была убита в пятницу вечером, между шестью и восемью часами.

Продо прикусил губу и на несколько секунд задумался, прежде чем ответить:

– Я был здесь, в мастерской. Увы, алиби у меня нет.

Полик кивнул.

– Может, в это время кто-нибудь заходил или звонил в мастерскую?

Продо покачал головой:

– Нет, не помню такого. Здесь были только я и машины.

– Когда вы расстались с мадемуазель Дюран?

– Мы перестали встречаться примерно через месяц после того, как она лишилась работы в магазине одежды в Ронь, – объяснил Продо. – Решение принял скорее я, чем она, и расставание очень тяжело далось нам обоим.

– Но вы по-прежнему продолжали поддерживать связь и даже отправились проведать ее в понедельник.

– Да, – подтвердил Продо. – Ни у меня, ни у Жизель нет и никогда не было мобильников. Жизель считала, что они ей не по карману, а я слишком старомоден для передовых технологий, так что мог связаться с ней только по стационарному телефону. Все воскресенье она не брала трубку. Вот я и забеспокоился. В понедельник вечером пораньше закрыл мастерскую и отправился проведать Жизель.

– Сочувствую, – снова сказал Полик. – У нее были друзья?

– Почти не было, – ответил Продо. – Мы оба одиночки.

– В каком настроении она была в последнее время?

– Жизель не на шутку приуныла, в сущности, даже впала в депрессию, и я понял, что больше не в состоянии поддерживать ее. Мне самому требовалась помощь: моя мать страдала депрессией и в конце концов покончила с собой, когда мне было тринадцать. Состояние Жизель настолько живо напомнило мне об этом, что…

Полик пристально наблюдал за автомехаником. Андре Продо перевел взгляд на скрещенные руки, осекся и тяжело вздохнул.

– Извините, – добавил он. – Но как подумаю, сколько лет пришлось лечиться… – Он вымученно улыбнулся.

Полик ответил ему ободряющей улыбкой и попросил:

– Не спешите. Поможет все, что вы можете сообщить мне о привычках и настроениях мадемуазель Дюран.

Мысленно Полик изумлялся: он впервые видел автомеханика, который не только лечился у психотерапевта, но и открыто признавался в этом.