Онлайн книга «Детство комика. Хочу домой»
|
Прочь от детства, прочь от чучел, прочь из Сэвбюхольма. Прочь. Некоторых девочек уже отпускают с физкультуры из-за месячных. Это, конечно, Пия и Эва-Лена. А еще Силла, и Лотта, и Метте. Хотя Метте блефует. Йенни стопроцентно в этом уверена. И Йенни бы блефовала, если бы не краснела от каждого пустяка. Лучшая подружка Пии — Эва-Лена. Эва-Лена — самый злой человек на свете. Она воображала и задавака и воняет лошадью. Пия, конечно, тоже пахнет лошадью, но это ничего — это же Пия. Весь класс жаждет завоевать симпатии Пии и Эвы-Лены. Особенно Юха. Он на все готов, лишь бы их рассмешить. Если бы ему пришлось выбирать между ними и Йенни, у нее не было бы ни малейшего шанса. Хотя Йенни знает, что он их боится. По нему видно. Впрочем, их боятся все. И она тоже. Иногда она представляет себе, что они позвали ее в гости. Она воображает, как они идут домой к Пие, которая живет в типовом коттедже через дорогу. Йенни точно знает, где это, хоть ни разу и не бывала у Пии. Даже на вечеринках, потому что ее никогда не приглашали. Йенни сама приглашала Пию к себе на праздник, но Пия не пришла. Как, впрочем, и все остальные. У Юхи было воспаление уха, а все остальные отказались. Йенни не ненавидит Пию. Она воображает, что Пия зазывает ее к себе в гости, и они болтают обо всем на свете, и Пия рассказывает Йенни секреты — такие, которых даже Эва-Лена не знает, и Йенни клянется, что никому ни за что не расскажет. Они читают «Старлет» [29] и красят друг друга, и мама Пии спрашивает, не хочет ли Йенни остаться у них пообедать, и она, конечно, соглашается. Эве-Лене пора домой. Но Йенни остается и садится за стол с семьей Пии. Спагетти с мясным соусом, а на десерт — молочный коктейль, который мама Пии приготовила в их новомодном миксере. Потом Йенни и Пия слушают пластинки, потом сооружают прически, потом хихикают, а потом Пия спрашивает, не хочет ли Йенни остаться переночевать, и они всю ночь лежат и не спят, а болтают и болтают. Но такого, конечно, никогда не произойдет. Пия и Йенни учатся в одном классе вот уже почти шесть лет. Но они никогда по-настоящему не говорили друг с другом. Эва-Лена переехала в Сэвбюхольм в четвертом классе, но они с Пией сразу же подружились. У выхода из школы висит табличка: «Перемена в помещении». Если она светится, можно не выходить на улицу. За все годы, что Йенни проучилась в сэвбюхольмской школе, табличка ни разу не светилась. Идет ли дождь, падает ли снег, трещит ли на дворе мороз. Табличка «Перемена в помещении» — лишь мираж, о котором дети могут только мечтать, но который никогда не станет реальностью. 44 Юха так взбудоражен, что, когда они приходят к нему домой, даже не дает Йенни снять куртку. И ботинки снять она не успевает. Он дергает ее за руку и тащит за собой. И когда она спрашивает, что же случилось, Юха больше не в силах сдерживаться: они купили цветной телевизор! — Цветной телевизор… — выдыхает Йенни, закатывая глаза. — Прости, что я это тебе говорю, но вы последние в Сэвбюхольме купили цветной телевизор. — Ты что, думаешь, я не знаю, — отвечает Юха, — но ты не видела, что у него есть, — пульт! Он прямо-таки смакует это слово. — Да ну! — говорит Йенни. — Ну да, — отвечает Юха и тянет Йенни в гостиную, где Бенгт устанавливает телевизор. Марианна сидит на диване, сунув палец в рот, с комиксами про Дракулу на коленях, и ждет, когда папа закончит, чтобы посмотреть «В половине пятого». — Осторожно! — нервно кричит Ритва, когда они входят. — Сейчас папа будет проверять пульт! Ни в коем случае не попадите между ним и телевизором! Кто знает, что за волны излучает эта штуковина! Ну, Бенгт, нажимай! Она усаживается поудобнее на диван. Юха садится рядом. Йенни стоит позади. Ритва так нервничает, что ей вдруг приходит в голову закрыть глаза Марианне. Вся семья выжидающе смотрит сначала на телевизор, потом на Бенгта, потом снова на телевизор. Ничего не происходит. — Ну нажимай, Бенгт! — повторяет Ритва. — А я что делаю! Бенгт держит пульт, как стеклянный. Осторожно-осторожно нажимает на кнопочки. Нажимает и нажимает. На лбу выступает испарина. Он поднимает и опускает пульт и нажимает, и нажимает, и нажимает. И ничего не происходит. — С телевизором что-то не так, — говорит он наконец со слезами в голосе. Ритва подходит к телевизору и ударяет по нему. Великолепное изображение без звука. — Телевизор — высший класс, — бормочет она, — это с тобой что-то не так. Она вырывает у него пульт. — Делаю погромче, слышите! — сообщает она. Ничего не происходит. — Еще раз делаю погромче! Ничего не происходит. — Может, я слишком далеко стою, — не сдается она, — теперь переключаю! Шаг за шагом она приближается к телевизору, нажимая на кнопки так, что костяшки пальцев белеют. Наконец пульт уже у самого экрана, и она кричит: — А НУ-КА ПЕРЕКЛЮЧАЙ, SATANA PERKELE [30], ДОЛБАНЫЙ ЧЕРТОВ ПУЛЬТ! — Можно я попробую! — говорит Юха, хватая пульт. — Осторожно, — кричит Ритва, — ты можешь заработать рак! Он сломан — бог его знает, что он там испускает! Лучше я запру его в серванте. — Телевизор все равно хороший… — робко произносит Йенни. — Сними башмаки, соплячка! — тут же шипит в ответ Ритва. — Дома у себя ты тоже в уличной обуви топаешь? Большой и нелепый пульт попадает в сервант, где и лежит заодно с финскими рождественскими тарелками и семейной Библией. Магический неприкосновенный предмет в семье, о котором обычно не говорят. Время от времени Юха тайком берет его, чтобы проверить — вдруг заработал. Но он не заработал. Юха стоит несколько минут, нажимая на кнопки и поднимая-опуская пульт, а потом кладет его на место. Постепенно во всех семьях в округе появляются телевизоры с пультами, и неуклюжая здоровенная махина в доме Юхи начинает напоминать нечто из каменного века, а вовсе не чудо электроники. Через много лет жених уже взрослой Марианны достанет пульт, рассмотрит его внимательно и спросит, почему в него не вставили батарейки. Но это, как уже сказано, произойдет в далеком будущем, о котором никто ничего не может знать заранее. 45 Мира, в котором я родился, больше не существует. Это теперь такая же история, как и восемнадцатый век, так же непостижимо. |