Онлайн книга «Джульетта стреляет первой»
|
Но на ловца и зверь бежит – увидела юношу на улице. Тот стоял рядом с мэром. Девушка подошла к мужчинам. – Танюшка! – просиял Марк. Прежде Таня в корне пресекала его улыбку. Сразу заводила речь о делах или же говорила, что очень спешит. Но сегодня изобразила искреннюю радость: – Привет, дорогой. Марк – впервые услышал от нее доброе слово! – восторженно захлопал глазами. Мэр – грустный, желчный, в обязательных сандалиях поверх носков – взглянул насмешливо. Предупредил: – Готовься. Сейчас у тебя попросят. Луну и солнце в придачу. Таня укоризненно взглянула на градоначальника: – Это у вас, чиновников, все корыстные. А я Марку хотела предложить вместе кофе выпить. – Ага, – не сдавался мэр. – А пока пить будете, выклянчишь у него – не знаю, что тебе нужно. Вид на жительство. Собственный дом на острове. – Не судите о других по себе, – бросился на Танину защиту молодой человек. И удивленно спросил: – Ты правда хочешь выпить со мной кофе? – Все. Пропал пацан. – Мэр жалостливо взмахнул рукой и поковылял прочь. А Таня пронзила Марка огнем своих голубых очей: – Хочу. Мне сегодня так страшно было. Решится обнять? Ох, до чего робко! Однако положил руку ей на плечо. Ретиво молвил: – А чего ты боишься? – Да просто устала, – взглянула жалобно. – Смерти, похороны. Ветер постоянный. Хочется сменить обстановку. У тебя есть яхта? Тут даже простодушный Марк насторожился: – Танюшка, что с тобой, а? Ну, тут можно многократно использованную заготовку применить. Вздохнула: – Знаешь, я привыкла казаться железной. Как в той песне: «Она идет по жизни, смеясь». Время сейчас жесткое: покажешь, что слаб – сразу уничтожат. Но, думаешь, мне легко? Вдали от дома? Все время одной? Сижу на этой горе, ветер воет, никого близких… – Но я все время пытался стать тебе близким! – Объятие стало крепче. – Прости, – взглянула виновато. – У меня в голове полно мусора. Ты младше, ты вроде как мой начальник. Я не решалась. «Что я несу?!» Однако Марк ответствовал абсолютно серьезно: – Тань, но разве все это помехи для настоящей любви? «Стоп. Не форсировать. А то немедленно в койку потащит». Она слегка отстранилась. Опустила глаза. – Я просто долго привыкаю к людям. А сейчас поняла: мне хочется провести с тобой время. Пригласи меня в гости. Марк пошел красными пятнами: – Ты шутишь? – Нет. Я действительно хочу посмотреть, как ты живешь. – Но… – Или ты против? – улыбнулась лукаво. – Нет! Конечно, нет! Ей показалось, что сейчас Марк падет к ее ногам. Но парень лишь решительно заявил: – Буду рад. В пять нормально? Я за тобой заеду. * * * По пути в свой пряничный домик Садовникова весело улыбалась. Хоть с семинарами выступай. «Как обольстить за десять минут». У нее даже быстрее получилось. Оставалось продумать вторую часть: каким образом удержать молодого-горячего на поводке. Татьяна не стеснялась того, что использует мужчин. Но спать ради дела считала примитивом и низостью. Добиться результата через постель умеет любая стерва. Однако Тане куда больше импонировало клише «рыцарь – прекрасная дама». Мужчина должен не в койку тащить, а за честь почитать прикоснуться губами к подолу платья. К тому же чем тяжелее добивается – тем больше ценить будет. «Ничего. Уклонюсь. Увернусь. А может, Марк себя настолько проявит, что я сама его захочу!» Она продолжала улыбаться, пока взбегала на крыльцо и доставала ключ. Однако дверь ей навстречу распахнулась сама. На пороге стоял бывший полковник полиции Виктор Андреевич. За его спиной маячили двое дружинников. В комнатах, фоном, горько рыдала Анжела. – Вот и она! – зловеще молвил представитель власти. Грубо схватил за предплечье, втащил внутрь, приложил лицом к стене, захлопнул дверь. Все – единым, ловким движением. «Ошиблась я. Он служил. Чиновники так обрабатывать подозреваемых не умеют». Последние сутки шли настолько по-разному – страх, подъем, ужас, радость, – что Таня даже испугаться не успела. Только постаралась задержать дыхание, когда его вонючий рот приник к ее уху: – Что ты делала сегодня ночью в больнице? И руку, гад, выкрутил – больно до слез, что-то хрустнуло. Извернуться, врезать по яйцам? Но товарищ полковник, похоже, допускал такую возможность – раз с собой дружинников прихватил. Нет, сегодня действуем по-женски. – Мне больно, – жалобно пискнула Таня. И услышала топот – на подмогу спешила Анжела. Упала на руки задержавших Татьяну мужчин, завопила: – Я буду Максимусу звонить! Вы не имеете права! – Звони, – хрюкнул Виктор Андреевич. Резко развернул Татьяну к себе лицом – затылок больно стукнулся о стену. – Какого дьявола ты ночью рыскала по больнице?! «Что они знают? Кто меня сдал? Если Джеф – отпираться бессмысленно». – У меня живот заболел! – пролепетала Таня. Он вцепился обеими руками в ее плечи, прижал к стене, приблизил к ней лицо, обдал гнилым дыханием. – Когда болит живот, идут в приемный покой! А не шарятся по всем отделениям! «Похоже, не Джеф, – дихорадочно соображала Таня. – И про морг он не знает». С кухни явился один из дружинников. Верноподданнически протянул начальнику запечатанный в пластик пустой стерильный контейнер и пару хирургических перчаток: – Вот. В шкафу нашел. Таня внутренне возликовала. Вслух возмущенно выкрикнула: – Какого черта вы роетесь в моих вещах? Он вдавил ее в холодную стену еще крепче. Прошипел сквозь зубы: – Садовникова, не играй со мной! Что ты делала ночью в больнице? И встряхнул – затылок впечатался в стену еще больнее. – Ты была ночью в больнице? – удивленно спросила Анжела. Таня жалобно взглянула сначала на полковника, потом на подругу: – Да. Пожалуйста, не мучайте меня. Я все расскажу. Я… я хотела в лабораторию профессора Кикина пробраться. – Куда?! – ахнула Анжела. |