Книга Джульетта стреляет первой, страница 66 – Сергей Литвинов

Валера сделал драматическую паузу:

– Марьяну изнасиловал господин Максимус.

– Не может быть! – ахнула Таня.

– Никаких сомнений.

– Минуточку, – вмешался Пит. – Как это можно доказать? В теле девочки была… его сперма?

– Да.

– Но такой анализ может быть только сравнительным. Вы господина Максимуса… э… самоудовлетвориться заставили? В пробирочку? Никогда не поверю.

– Не важно, какую именно биологическую жидкость анализировать, – пояснил Ходасевич. – В сперме содержатся те же антигены, что и в крови. У чилийца была третья группа крови. У насильника – редкая. Четвертая, отрицательный резус. Так что парень, которого мгновенно объявили преступником, сразу отпал.

– Хорошо, у меня тоже четвертая группа, отрицательный резус, – упорствовал фотограф. – Но я с Марьяной даже не был знаком.

– Но ты и на Матуа не был, – усмехнулся полковник. – А проверяли только тех, кто действительно там жил. Таковых – с четвертой группой и отрицательным резусом – не слишком много оказалось.

– Но кто мог их заставить сдать кровь на экспертизу?

– Никто. Профессор Кикин сам проявил сознательность и желание сотрудничать. Он ведь лабораторией на Матуа заведовал. Многое там хранил. Евгений Евгеньевич за свой счет доставил образцы биологических жидкостей на остров Пасхи. Но я еще до того, как стали проводить ПЦР, догадался.

– Как? – жадно спросила Татьяна.

– Я ведь сразу после твоего сигнала SOS прочно за биографию господина Максимуса взялся. Исходил из посылки: полновластный хозяин острова вряд ли будет покрывать чужое зло. Скорее всего, он сам его творит.

Пошел «от печки». Быстро выяснил о гибели школьницы Лены. Поднял старое дело. Оно, правда, закрыто давно – за отсутствием доказательств, но отец бедняжки еще жив и в здравом уме. Я его нашел. Он рассказал мне: дочка позвонила за полчаса до смерти. Веселая, оживленная: «Ко мне сейчас любимый придет!» А вечером ему сообщают: девочка – якобы в депрессии – выпрыгнула из окна. Отец тогда официальной версии не принял. Сам стал до истины докапываться. Начал следить за господином педагогом и обнаружил: любимый дочкин учитель по парку с другой девочкой прогуливается. Тоже лет двенадцати. Сообщил в органы, требовал справедливости – не дождался. Максимус быстренько удрал за границу. Дело закрыли. Года два про блестящего педагога ничего не было слышно, а потом мои коллеги выяснили: он начал строить свое утопическое государство. Но пару раз в месяц стабильно летал в Мексику и Чили. Покупал юных проституток. И в Россию несколько раз наведывался. За тем же самым.

– И его ни разу не поймали?

– Три года назад здесь, в Москве, попал под подозрение. Школьница из Иванова, семиклассница Люся, приехала с городским драмкружком на гастроли в Москву и пропала. Родители подали в розыск. И обнаружилось, что дочка в подмосковном особняке господина Максимуса проживает. Всем, правда, довольна, заявление подавать не хотела. Рыдала, говорила, что любимый ей сногсшибательную карьеру обещал в модельном бизнесе. По идее, дело должны были возбудить все равно – ребенок глубоко несовершеннолетний. Но опять замяли. Максимус спешно улетел и больше в России не появлялся. Оказывается, придумал, как с помощью сына себя девочками на Матуа обеспечить. Дал Марку – выпускнику факультета политических технологий – приказ использовать методику Овертона. И малец послушно ринулся в бой.

– Но Овертон ничего не писал про убийства! – воскликнула Таня.

– Марк – талантливый парень, в отца пошел. Они с папой технологию усовершенствовали, перекроили. Думаю, дело было так. Максимусу Марьяна давно нравилась. Ты ведь сама говорила: девчонка удивительная, харизматичная. Возможно, твой босс пытался по-хорошему – растлить, соблазнить, но она его отшила. Я так понимаю, ей мальчики были по душе, а не старики, пусть и молодящиеся. Тогда хозяин острова стал сам – или велел кому-то – за ней присматривать. Узнал про чилийца. И разработал свой адский план. Приказал парню заманить Марьяну на обрыв. Тот что-то наврал, девочка с ним пошла. Место уединенное, выстрела, криков не слышно. Чилийца Максимус убил сразу. А с Марьяной вдоволь натешился, прежде чем сбросить ее со скалы.

– Какой ужас… – пробормотала Таня.

– Потом еще свидетеля пришлось убирать – Мигеля, друга Хорхе.

– И он это все сделал своими руками? – недоверчиво спросил Пит.

– Возможно, ему помогали. Виктор Андреевич – тамошний полицейский главарь – далеко не рыцарь в белых перчатках. Мэр, хотя человек и неплохой, тоже полностью под влиянием Максимуса. Марк – исполнит любой отцовский приказ. Но точно мы никогда не узнаем. Остров только называет себя Россией. Но на самом деле это независимое государство. Наша страна не может вмешиваться в его дела.

– То есть они будут убивать, насиловать, творить, что хотят, безнаказанно?

– Можно надеяться только на их здравый смысл, – печально подытожил отчим.

– А что было в шприце, с которым ко мне Максимус пришел? – вспомнила Таня.

– Банальный клофелин. От такой дозы ты бы умерла мгновенно. Так что законов там действительно нет.

«Вот тебе. Получай! – зло подумала Татьяна. – Будешь знать, как влюбляться в подонков».

Отчим взглянул с сочувствием.

Пит решительно произнес:

– Но нам и не надо наставлять их на путь истинный. Таня, вон, уже попыталась. Пусть варятся в своем анклаве. Творят, что хотят.

– Так не усидят ведь! – усмехнулся Ходасевич.

– Что вы имеете в виду?

– Технология Овертона прошла успешную апробацию на острове Матуа и двинулась в широкие массы. Благо заказчиков среди богатых и влиятельных людей хоть отбавляй. В том числе и в нашей стране.

– Ты о чем, Валерочка? – подключилась к разговору Татьяна.

– А вот смотрите.

Валерий Петрович извлек папку с вырезками и распечатками.

– Газета «Молодежные вести». Прямая линия с автором книги «Мне девять, и я в разводе», – прочитала первый заголовок Татьяна.

– Канал «Столичный». Круглый стол «Эфебофилия и творчество». Участвуют… ни фига себе! Даже министр есть! – изумился Пит.

– Идет первая стадия, – прокомментировал Ходасевич. – На ней общество приучают к мысли: «Почему бы и нет».

– А кто это делает? – тихо спросила Татьяна.

– Заказчика я не знаю. Кто исполнитель – не столь важно. Но ты сама убедилась, что технология работает. К моему глубочайшему сожалению.