Книга Но змей родится снова? [= Убить Змея], страница 57 – Валерий Вайнин

Тут вернулся Вася и сообщил, указывая на пожилого господина, не устающего наклоняться к уху красавицы Виктории:

— Рой Колмен, американский сенатор. Ни хрена себе.

— Совершенно с тобой согласен, — задумчиво кивнул Глеб. — А вот и наши гладиаторы.

На татами вышел Стас. Он был обнажен по пояс, и могучие его мышцы блестели от пота.

— Он двоих уже сделал, — проинформировал Вася, — за третьего принимается.

Глеб нахмурился.

— Не многовато ли для одного дня?

— Никто не заставляет. На бабки, говорят, жадный, без понтов.

На противоположный край ковра встал детина в кимоно, повыше Стаса на полголовы и тяжелее килограммов на двадцать.

— Чей бугай? — поинтересовался Глеб.

— Солнцевской братвы, — усмехнулся Вася. — Кто щас победит, будет с Грачевым япошкой махаться… или с тобой.

Арбитр в белом смокинге назвал в микрофон имена участников поединка и напомнил правила: бой ведется до полной победы — либо один из бойцов сдается, либо его уносят с ковра. На этом функции арбитра заканчивались, ему оставалось лишь объявить имя победителя, который и без того для всех будет очевиден.

Противники поклонились друг другу, арбитр вскрикнул, и поединок начался. Бугай в кимоно был силен, зол и неповоротлив. Стас молотил его, как грушу, руками и ногами, но тот держал удары, точно мраморная колонна. Два-три раза, правда, он и сам заехал Стасу по голове и по корпусу. Похоже, это оказалось весьма чувствительно, и рыжий, судя по всему, решил впредь действовать осмотрительней. Удары его стали обдуманней и точней. Противник психологически дрогнул. И хоть здоровяк этот пытался еще как-то отмахиваться, в принципе с ним было уже все ясно. Поединок получился неинтересным.

Виталий Лосев наблюдал за боем исподлобья. Успехи начальника собственной охраны, казалось, его не радовали. Обмениваясь с генералом ФСБ отрывочными репликами, олигарх нетерпеливо поглядывал на часы.

— Где ж Папаня твой? — обратился к златозубому Глеб. — Не больно-то он торопится.

— Перебздел, — огорченно прокомментировал Вася. — Не попрет он вот так на Грача, гадом буду.

— Дело его. Пусть с японцем дерется сам.

Взгляд златозубого выразил полную безнадёгу.

— Не передумаешь?

Глеб качнул головой.

— Без понтов.

Вася вздохнул:

— Во блин… ты б их отметелил. А ты чё, так и будешь в школе учителем ишачить?

Глеб усмехнулся:

— Не одобряешь?

Вася чуть подумал и сказал:

— Странно и удивительно.

Глеб взглянул на него с интересом.

— Какие слова ты, оказывается, знаешь.

— Ну, — усмехнулся Вася.

В этот момент Стас добил наконец своего противника, и тот рухнул на татами. Под жидкие аплодисменты арбитр объявил победителя, а ставленника солнцевской братвы под руки уволокли секунданты. Но не успел Стас покинуть поле боя, как к нему подскочили Толян и Толян Большой и начали темпераментно что-то ему втолковывать. Стас отрицательно покачал головой. Толян оглянулся на олигарха и развел руками. Лысина Виталия Петровича побагровела, его красновато-серые глаза будто выстрелили вдавленными своими зрачками. Бросив резкую реплику генералу ФСБ, Лосев поднялся и направился к месту разборки.

На татами тем временем вышел молодой японец в черном кимоно. Он был довольно высок и строен, и в лице его гармонично слились черты азиата и европейца. Сопровождали юношу японский господин, похожий на него лицом, и бородатый красавец Дмитрий Грачев. Все трое были несуетливы, спокойны и уверены в победе.

— Черт меня дери! — в сердцах пробормотал Глеб.

— В чем проблема, Француз? — чутко отреагировал Вася.

Глеб не ответил.

Олигарх Лосев меж тем принялся лично увещевать своего телохранителя. Сквозь общий гул в зале до Глеба доносились обрывки их диалога: «…не буду ждать до посинения». — «Четвертый поединок, Виталий Петрович, я не двужильный…» — «…и десять штук у тебя в кармане. Либо ты уволен и катись…» Стас мотал еще огненной своей шевелюрой, однако все менее уверенно. Похоже, аргументация босса на него подействовала.

— Хотят, чтоб он без передыха бился, — догадался Вася.

Юноша в черном кимоно ждал, сохраняя невозмутимость. Похожий на него японский господин на задержку также не досадовал и обменялся поклоном с американским сенатором, сидящим позади блистательной Виктории Бланш. Но Дмитрий Грачев, не обладая самурайской выдержкой, стал проявлять нервозность. Непрестанно поглаживая бороду, он подошел к Лосеву для прояснения ситуации. Прокаркав что-то резким голосом, олигарх вперил в Стаса горящий злобой гипнотический взгляд. Стас утвердительно тряхнул рыжими кудрями и шагнул к центру татами.

Все посторонние поспешно покинули место состязания. Арбитр объявил участников этого поединка и повторил правила на русском и английском языках. Японец и Стас поклонились друг другу.

Глеб напряженно замер.

При первых же движениях и осторожной пробе сил стало заметно, что Стас изрядно подустал. Все действия его были замедленны, тяжелы и неэкономны, отчего усталость лишь возрастала. Японец же, напротив, передвигался будто перышко, не делая ни лишнего выпада, ни бесполезного поворота. Он, можно сказать, играючи блокировал лобовые атаки Стаса и, улучив момент, в прыжке нанес ему ногой сокрушительный удар в грудь. Рыжий опрокинулся на спину, чуть полежал, приходя в себя, затем перекатился на живот и попытался встать на ноги. Но японец ударил его пяткой по лицу. Стас вновь упал.

Виталий Лосев и Митька Грач обменялись улыбками.

— Он его прикончит, — пробормотал Глеб, вскакивая со скамьи.

— Думал все бабки зацапать, — усмехнулся Вася.

— Глохни! — рявкнул на него Глеб и, расталкивая зрителей, ринулся к арене.

Стас меж тем вновь попробовал подняться. И вновь получил ногой по лицу. На татами брызнула кровь. Публика восторженно заревела. Мотнув головой, как раненый бык, Стас упрямо пытался встать. В невозмутимых глазах японца вспыхнула ярость.

Приметив движение Глеба сквозь орущую толпу, Толян с пятью грачевскими парнями преградил ему путь.

— Но-но, — ухмыльнулся Толян, — без глупостей.

Прыгнув с места, Глеб сделал сальто в воздухе и легко перелетел через их живую стенку.

Стас, пошатываясь, встал на четвереньки. Японец занес ногу для удара. Не успев опуститься на татами, Глеб еще в воздухе крикнул по-японски:

— Прекрати, Такэру!

Юноша в черном кимоно замер с поднятой ногой.

Зрители перестали орать. Наступила тишина. Американский сенатор наклонился к уху Виктории Бланш, но она неделикатно его оттолкнула.