Онлайн книга «Треугольная жизнь (сборник)»
— Вас ждут! — вежливо поторопил охранник. Они вошли в зал с мраморным камином. Потолок был высокий, в два света, но окна второго ряда представляли собой витражи, поэтому в зале царил шевелящийся цветной полумрак. Тишина нарушалась только потрескиванием горящих поленьев. По стенам висели рыцарские щиты и мечи с затейливо украшенными рукоятками. Башмаков видел такие в универмаге в отделе подарков и сувениров. На каменном полу распластались медвежьи шкуры — белые и бурые. Принцесса, одетая в обтягивающие синие джинсы и блекло-розовую, будто бы застиранную майку, сидела в глубоком кожаном кресле возле камина. Пятнистый долговязый дог, лежавший у ее ног, встрепенулся, вскочил и посмотрел на Башмакова красными, словно заплаканными глазами, потом повернулся к хозяйке и, не получив никаких инструкций, снова грустно положил морду на лапы. Принцесса кивнула — и охранник исчез. — Рада тебя видеть! — сказала она, встала и протянула Башмакову руку. — Хорошо выглядишь. И галстук у тебя красивый. — От Диора. Жена подарила… — Олег Трудович растерялся, соображая, не поцеловать ли протянутую руку. — И дочь у тебя очаровательная! — Принцесса, не дав Башмакову сообразить, отняла руку. — Здорово ты устроилась! — комплиментом на комплимент ответил он. — Прямо замок какой-то! — Да, муж занимается нефтью. И дела идут неплохо… Он погиб? — Скорее всего. Он был в Белом доме… — Я знаю. Мне очень жаль… Очень! — В ее глазах показались слезы. — Он был хорошим человеком… — Это для Андрона, — разъяснил Олег Трудович, протягивая письмо. — Знаю. — Она взяла конверт, подошла к камину и бросила, не распечатывая, в огонь. Красное пламя вспыхнуло химической синевой. — Андрону лучше ничего этого не знать. Он его почти забыл. Он только-только начал звать мужа папой. И вспоминать не стоит… — тихо проговорила Принцесса. — Он, наверное, тоже сгорел, — глядя на свертывающийся в обугленную трубку конверт, вымолвил Башмаков. — Зачем ты мне это говоришь? Ты тоже считаешь, что я виновата в его смерти? — А кто еще так считает? — Твоя жена. — Она тебе об этом сказала? — Зачем говорить? Достаточно взгляда… — Извини… Можно я спрошу? — Можешь не спрашивать. Нет. Я его не любила. По крайней мере так, как он меня любил. Ты же помнишь, как он меня добивался! Добился… Я надеялась, он справится с собой. Да, наверное, я виновата… Но почему я должна жить всю жизнь с человеком, который мне… который мне не подходит? — А нынешний муж тебе подходит? — Да, подходит. Я его люблю. А почему ты, интересно, не веришь в то, что я могу кого-нибудь любить? Я его люблю! — Я верю. В зал вошла девушка, одетая именно так, как в фильмах про богатых одеваются горничные. Даже кружевная наколка в волосах имелась. — Да, я сейчас… — Принцесса кивнула горничной и снова повернулась к Башмакову: — Извини, мне пора кормить ребенка. — А сколько ему? — Ей. Семь месяцев. — Поздравляю! Но по тебе не догадаешься. Прекрасно выглядишь! — А-а, ты про это. — Она улыбнулась и опустила глаза на свою грудь, по-девичьи приподнимавшую майку. — Я взяла кормилицу. Но врач советует обязательно присутствовать при кормлении, чтобы у ребенка не терялся контакт с матерью… — Это мудро. А отец, наверное, присутствует при «пи-пи» и «ка-ка» — для контакта… — Он бы тоже так пошутил. Ты этому у него выучился. Никогда нельзя было разобрать, когда он шутит, а когда говорит всерьез. Он, наверное, и перед смертью шутил… Он никогда не говорил серьезно. — Говорил. Про тебя он говорил серьезно. — Возможно… Олег, я тебя хочу попросить. У меня есть планы. Так вот, Андрон не должен знать, как погиб его отец. И лучше, чтобы этого не знал никто… Принцесса взяла с инкрустированного столика конверт, довольно тугой, и протянула Башмакову: — Возьми! Для меня это немного, а тебе, наверное, нужны деньги… — Деньги всегда нужны. Но я был должен Джедаю. За приборы ночного видения… — За что? Какие еще приборы ночного видения? — А что, разве твой муж добывает нефть? Бурит скважины? — Нет, он ее продает. Он выиграл тендер. — А мы тоже выиграли тендер и продавали приборы ночного видения. Может быть, не так удачно, как твой муж — нефть… Но все-таки. У меня осталась его доля. — И какая же это доля? — Примерно такая же. — Башмаков кивнул на конверт. — Будем считать, он уже заплатил мне… — Я думала, ты добрее… — В ее голосе послышалась обида. — До свидания, Олег Тендерович! Надеюсь, когда-нибудь ты меня поймешь. Дог предусмотрительно встрепенулся. За спиной Башмакова вырос непонятно откуда взявшийся охранник. — Пройдемте! — сказал он голосом участкового милиционера. Катя, дожидаясь его возвращения, извелась от любопытства. — Отдал? — спросила она. — Угу. — Мужа ее видел? — Нет. — А дом у них какой? — Фанерно-щитовая хибара на шести сотках, — ответил Башмаков. Когда Олег Трудович засыпал, ему вдруг стало безумно жаль, что он не взял у Принцессы денег. В конверте было ведь тысяч десять, не меньше! На все хватило бы. Башмаков растолкал заснувшую Катю. — Да ну тебя, Тунеядыч! Не буди! Завтра. Сегодня я как собака… — Кать, а ведь она мне деньги предлагала! — За что? — Чтобы я про Джедая никому не рассказывал. — И ты взял? — Катя аж подскочила, совершенно проснувшись. — За кого ты меня принимаешь! — Молодец, Тапочкин! Вскоре Принцесса сделалась любимицей журналистов. Она открыла благотворительный фонд «Милость» для помощи детям, страдающим церебральным параличом. Фонд организовывал благотворительные концерты и научные конференции, заканчивавшиеся грандиозными фуршетами. Она постоянно мелькала на телевидении, и когда покойная ныне принцесса Диана была в России, то, разумеется, посетила фонд «Милость». Все журналы мира обошла трогательная фотография: две молодые красивые женщины нянчатся с изломанным церебральным ребеночком. Подписи были однотипные и пошлые, потому что журналисты давно уже пропили свои мозги на всех этих дармовых фуршетах: «Две милости», «Две доброты», «Два сострадания». И только один Башмаков знал, как надо было подписать фотографию: «Две принцессы». Примерно в то же время по ящику прошла какая-то подленькая передачка к годовщине расстрела Белого дома, и Башмаков увидел, что на Дружинниковской вдоль ограды стадиона теперь стоят кресты и щиты с фотографиями погибших. Он полистал альбом с наклейкой «Свадьбы» и нашел отличный снимок: Джедай держит в одной руке бокал, а другой крепко прижимает к себе ненаглядную невесту, несколько минут назад ставшую его женой. Принцесса в фате с охапкой белых роз. Молодые глядят друг на друга глазами, полными счастья… |