Книга Ранетки. Все только начинается, страница 10 – Надежда Зарочинцева

Кулемин, расстроенный и обессиленный, при­сел на табуретку и вздохнул:

Ничего я в этом не понимаю...

Зато ты писатель хороший! — с увереннос­тью заявила Лена.

Как же, фантаст! — повеселел Петр Ни­канорович. — Мне из издательства «Семафор» звонили, сказали, что роман будут печатать.

Ну все, принимайте работу, — подал голос Василий Данилович. — Только кран все равно менять надо, тут простой заменой прокладки не

обойдешься.

— Покапотерпим, —махнул рукой Кулемин. — Садись, позавтракай с нами. Ленок, накладывай кашу! И кстати, в школе не забудь поблагодарить от меня учителя истории. Это с его легкой руки все дело в издательстве сдвинулось.

Передам, если увижу. Он из школы ухо­дит...

Как же так? Почему? — удивился дед. — Та­кой человек хороший, блестящий историк...

Да это все из-за случая в музее, — объясни­ла Лена, — там ковш пропал, а потом его у Ани Прокопьевой нашли. А Игорь Ильич считает, что это он во всем виноват.

Аня — это девочка, которая у вас в группе стихи пишет? Не поверю, что она украла. Полная ерунда!

Вот и я не верю, — грустно сказала Лена. — Но сегодня в школе педсовет будет, наш директор ставит вопрос о ее исключении.

А вы что же? — возмутился Петр Никанорович. — Подругу надо защищать!

Факт! За друга стой горой, — подтвердил Василий Данилович. — Ладно, пойду я термоклей заканчивать, пока химическая реакция не про­шла. Спасибо за кашу!

Пока Кулемин провожал друга, Лена села за компьютер и открыла письмо от родителей. Они прислали музыкальную открытку для дочери — поздравление с днем рождения и подписали, что переслали деньги на счет.

Супер! — обрадовалась Лена. — Гуляем, дед! А можно, я сегодня ребят из школы приглашу?

Не возражаю. А чем гостей угощать бу­дешь?

Я в магазин после уроков сгоняю, приготов­лю что-нибудь по-быстрому.

Ладно, именинница, держи тебе от меня. — Кулемин протянул внучке золотые сережки в бархатной коробочке.

Лена взвизгнула и расцеловала деда.

Аня стояла в середине директорского кабинета, рядом с ней — ее отец. Савченко хмуро смотрел на девушку.

— Аня, ты можешь внятно объяснить, что с тобой вчера произошло? Зачем ты взяла этот
ковш?

Я уже объясняла, — вздохнула Прокопьева. — Все произошло случайно: я взяла ковш, он сломался, я испугалась и сунула его в рюкзак.

Вот видите, Михаил Алексеевич! — возму­щенно сказал Шрек Аниному папе. — До реше­ния педсовета я не допускаю Аню к посещению занятий в школе.

Аня, подожди меня за дверью, — попросил папа и, подождав, пока дочь выйдет, обратился к директору: — Николай Павлович, вы же понима­ете, что она не воровка!

— Я, конечно, все понимаю, но Аня недавно
пришла в нашу школу, а тут такое... Поставьте
себя на мое место! Так один украдет, второй —
и что будет со школой? Кого мы воспитаем?
Если я не буду реагировать на такие происшес-

твия, меня самого увольнять надо. И давайте закончим.

Но Аня не хочет уходить из этой школы, — попытался объяснить Анин папа.

Раньше надо было думать! —грозно ответил Савченко. — Я бы на вашем месте не терял време­ни, а начал подыскивать новую школу.

Ну что ж, вы правы, моей дочери и правда лучше перейти в другую школу. — Михаил Алек­сеевич развернулся, вышел из кабинета и взял за руку Аню. — Пойдем домой, надо маме все рассказать. Не переживай, любая школа будет лучше этой.

Знаешь, Шрек прав, — сказала Аня, когда они с папой вышли на улицу, — он ведь должен нас воспитывать. Только я не хочу в другую школу.

Тогда переходи на домашнее обучение, — предложил Михаил Алексеевич. — Слушай, а как там мама? Как ее работа?

Никак, дома сидит. У нее слабость все время и голова кружится.

Нам всем надо серьезно поговорить, — ре­шительным тоном заявил Анин папа.

Услышав историю о краже ковша, и без того бледная Ирина Петровна схватилась за голову:

— У меня просто нет слов! Я не понимаю, как
моя дочь могла совершить такое. И почему мне
ничего не сказала? К отцу побежала!

Мам, я просто не хотела тебя волновать, — объяснила Аня, — ты же себя плохо чувствуешь.

Вот если бы я пошла к директору, Аню на­верняка оставили бы в школе, — вздохнула мама и посмотрела на мужа, — а может, и не оставили бы. Сейчас уже неважно...

У Ани зазвонил мобильный, в трубке послы­шался голос Лены, пытающейся перекричать развеселившихся на перемене одноклассников:

— Анька, привет. Ты чего вечером делаешь?
Забегай ко мне день варенья отмечать — я ужецелый класс позвала.

Аня с опаской посмотрела на родителей:

Ну, я подумаю. А не знаешь, у наших исто­рия была?

Не знаю, но Игорь Ильич здесь, он к Шреку пошел. Аня выключила телефон и стрелой понеслась в коридор.

— Ты куда? Мы же еще ничего не решили, — удивилась Анина мама.

— Мне в школу надо, я быстро! — прокричала на бегу девушка. — Там из-за меня хороший че­ловек страдает, уволиться хочет. Родители, я вас люблю!

— Ничего не поняла, — сказала Ирина Пет­ровна и снова посмотрела на Михаила Алексее­вича. — Может, чаю?

Анин папа кивнул.

...Миша Семенов лежал на кровати и смотрел в потолок. Рядом разрывался от громкой музыки центр. В комнату вошла Мишина мама Лидия Семеновна и сделала звук потише.

Соседи звонили, попросили потише сделать. Ты пойми: у них ведь маленький ребенок.

Мне наплевать. — Семенов поднялся, опять включил музыку на полную громкость и лег об­ратно.

А ты почему в школу не собираешься? — по­интересовалась мама. — Я завтрак тебе пригото­вила.

Завтрак не хочу, спасибо. И в школу я сегод­ня не пойду — не хочу.

Миша, ты уже не маленький мальчик. А если я не пойду на работу? Собирайся давай, не дури.

Я не пойду, потому что подвел человека, сильно, — грустно сообщил Миша. — Девочку одну из нашего класса.

Ну и бог с ней, с этой девочкой. Тебе еще рано о девочках думать.

Да при чем здесь это? Она вообще меня бе­сит. Просто я ее подвел, и все. И теперь ее из шко­лы хотят исключить, понимаешь? Вместо меня.

Батюшки, за что? — всплеснула руками Ли­дия Семеновна.

За воровство. Я ковш из музея взял, а Про­копьева видела. Я думал, стуканет, а она хотела

меня прикрыть и попалась. — Семенов резко встал и начал одеваться. — Я пойду.