Онлайн книга «Сексуальная жизнь в Древнем Риме»
|
Трудно поверить, но так: смеяться – тоже наука, И для красавицы в ней польза немалая есть. Рот раскрывай не во всю ширину, пусть будут прикрыты Зубы губами, и пусть ямочкой ляжет щека. Не сотрясай без конца утробу натужливым смехом — Женственно должен звучать и легкомысленно смех. А ведь иная, смеясь, неумело коверкает губы, А у иной, на беду, смех на рыданье похож, А у иной получается смех завыванием грубым, Словно ослица ревет, жернов тяжелый взвалив. Что не подвластно науке? И смех подвластен, и слезы — Каждая знает для слез время, и меру, и вид. Походка – также важное умение, которым должны овладеть красивые женщины (iii, 299): Женская поступь – немалая доля всей прелести женской, Женскою поступью нас можно привлечь и спугнуть. Вот выступает одна, развеваются складки туники, Важно заносит ступню, ловким бедром шевелит; Вот другая бредет, как румяная умбрская баба, И отмеряет шаги, ноги расставив дугой; Эта – слишком груба, а эта – изнежена слишком: Что ж, как во всем, так и здесь верная мера нужна. Овидий придает большое значение утонченности и культурности как мужчин, так и женщин. Без сомнения, он знает, что некоторые греческие гетеры были умны и образованны, и надеется, что аналогичное достижение цивилизации появится и в Риме. Мужчинам он дает такой совет (ii, 112): Ты приложи к красоте малую долю ума. Ведь красота – ненадежная вещь, убывает с годами: Чем протяженней она, тем ее сила слабей… Не забывай и о том, что для всякой души благотворно Знание двух языков и благородных наук. А женщинам такой (iii, 329): Знай и косского строки певца, и стихи Каллимаха, Знай и хмельные слова музы теосских пиров, Знай сочиненья Сафо (что может быть их сладострастней?), И как хитрец продувной Гета дурачит отца; С пользою можно читать и тебя, наш нежный Проперций, Или же ваши стихи, Галл и любезный Тибулл, Или Варронов рассказ о том, как руно золотое, Фрикс, на горе твоей послано было сестре, Или о том, как скитался Эней, зачиная высокий Рим, – знаменитей поэм не было в Риме и нет. Наконец, он советует всем девушкам научиться пению, танцу и другим развлечениям. Но споры, брань и ссоры никогда не должны присутствовать ни в общественной жизни, ни в отношениях любовников (ii, 155): …Это – супружества часть, в законном приданое браке, А меж любовников речь ласкова будь и мила. Вам не закон приказал сойтись к единому ложу — Силу закона иметь будет над вами Любовь. Пусть, к приятным словам склоняясь польщенной душою, Будет подруга всегда рада увидеть тебя! Обман в любви всегда оправдан (i, 611): С ролью влюбленного сладь, словами яви свои раны, Хитрость любую найди – пусть лишь поверит она. Это нетрудно: ведь каждая мнит, что любви она стоит; Даже и та, что дурна, верит в свою красоту. Часто бывало: притворно любя, притворщик влюблялся, Взявшись казаться таким, впрямь становился таков… Будем неверны неверным! Пускай нечестивое племя, С хитростью выйдя на нас, в свой же силок попадет. Когда влюбленный доходит до крайнего предела, он должен отбросить стыд (i, 663): А поцелуи? Возможно ли их не вмешивать в просьбы? Пусть не дается – а ты и с недающей бери. Ежели будет бороться и ежели скажет: «Негодный!» — Знай: не своей, а твоей хочет победы в борьбе. Только старайся о том, чтоб не ранить нежные губы, Чтобы на грубость твою дева пенять не могла. Кто, сорвав поцелуй, не сорвал и всего остального, Истинно молвлю, тому и поцелуи не впрок. Что помешало тебе достичь полноты вожделенной? Стыд? Совсем и не стыд – разве что серость твоя. Это насилье? Пускай: и насилье красавицам мило — То, что хотят они дать, нехотя лучше дадут. Силою женщину взяв, сам увидишь, что женщина рада И что бесчестье она воспринимает как дар. Если ж она, хоть могла претерпеть, а нетронутой вышла, То под веселым лицом тайную чувствует грусть. В другом месте Овидий говорит «любовь ненавидит ленивых» и нередко сравнивает любовь с воинской службой (напр., «Наука любви», ii, 233). Верность его не интересует. Если женщина неверна, виноват часто мужчина (ii, 367): Ты ее сделал изменницей, дав им и время и место, Ты ей указывал путь – и понимала она. Правда: ведь муж далеко, а гость обходительный близко, И на постели пустой страшно одной ночевать. Думай как хочешь, Атрид, а по мне, так Елена невинна: То, что покладистый муж дал ей, она приняла. Итак, поэт не осуждает жену за измену, если ею, как и многими другими, «пренебрегали». А вот его представление о мужской морали (ii, 387): Но не подумай, что мой приговор: «Будь верен единой», — Боже тебя сохрани! Это и в браке невмочь. Но другие интрижки следует хранить в тайне, чтобы о них не узнала ревнивая жена (ii, 391): И не дари подарков таких, чтобы стали приметой, И постоянного дня не отводи для измен, И, чтоб тебя не сумели застичь в знакомом приюте, Разным подругам для встреч разное место назначь. А сочиняя письмо, перечитывай каждую строчку: Женщины видят в словах больше, чем сказано в них… Сколько, однако, греха ни скрывай, всего ты не скроешь; Но и попавшись врасплох, все отрицай до конца. Будь не более ласков и льстив, чем бываешь обычно: Слишком униженный вид – тоже ведь признак вины. Но не жалей своих сил в постели – вот путь к примиренью! Что у Венеры украл, то вороти ей сполна. В общем, мужчина всегда может примириться с женщиной, переспав с ней, какой бы бурной ни была их ссора (ii, 461): Вволю побуйствовать дай, дай ненависть вылить воочью И укроти ее пыл миром на ложе утех. Любовник не должен обращать внимание на других искателей милости своей возлюбленной. В этой связи Овидий подробно пересказывает известный миф о романе Венеры с Марсом (ii, 561). Урок, который он старается донести до читателя, – мужу бесполезно шпионить за неверной женой. Напротив, после того, как о связи Венеры с Марсом стало всем известно, они продолжили свой роман уже совсем в открытую: С этих-то пор что творилось в тиши, то творится открыто: Ты, Вулкан, виноват в том, что не стало стыда! В конце второй и третьей книг поэт дает ряд серьезных советов по технике полового акта и всего, что ему предшествует. Эти строки прославили сочинение Овидия на века. Согласно современным представлениям, им место не в поэме, а в пособии по технике секса. Разумеется, мы не станем воспроизводить их в этой книге. Можно упомянуть лишь один момент (ii, 683 и далее), где Овидий заводит разговор о гомосексуализме, который для поэта «не мил», так как сексуальное удовлетворение при нем не взаимное, а одностороннее. В этом замечании видно спокойное и аморальное отношение к гомосексуализму, характерное для римских поэтов. |