Онлайн книга «Тревожных симптомов нет. День гнева»
|
– Космос-три, космос-три! – Чигин постучал кулаком по черному ящику. – Космос-три! Фу, дьявол! Сколько раз просил дать сюда радиста, разве с этой рухлядью… Космос-три!!! – От раскатов капитанского голоса замигали лампочки на пульте. – Космос-три, я «Альдебаран», какого черта вы не отвечаете?! Космос-три!!! На экране внезапно появилась ухмыляющаяся рожа диспетчера. – Простите, капитан, но тут радист с транссолярного выдал такой анекдот! Какой-то тип… Изображение исчезло, и голубая поверхность экрана заструилась черными молниями. Где-то поблизости один из новых звездолетов свертывал пространство. – Космос-три! – Капитан безнадежно махнул рукой. Нужно было ждать, пока это чертово пространство не начнет пропускать радиосигналы. – Правда здорово?! – Изображение диспетчера снова скалило зубы на экране. – Да… – неуверенно сказал Чигин. – Что у вас, капитан? – Прошу отход. – Документы в порядке? – В порядке. – Валяйте! Только, пожалуйста, не газуйте на старте. Вы мне прошлый раз всю обшивку загадили. – Три «же», – сказал Чигин. – По учебной программе перегрузка три «же». Они еще совсем желторотые, эти козероги, первый курс. – Вот отваливайте отсюда потихоньку на полмиллиона километров и давайте там вашим козерогам хоть по десять «же». А мне обшивку чистить некому, практикантов нет. – Ладно, – сказал Чигин, – ничего вашей обшивке не будет, у меня уже задача в киберштурмане. Пока! – Счастливого эфира! «Отдать кормовой! Отдать носовой! Шпринтов отдать! Малый вперед!» Капитан нажал стартовую кнопку и поглядел на часы. Больше в рубке было нечего делать до самого возвращения. Теперь нужно пойти и лечь, пока «Альдебаран» набирает скорость. Грузное тело капитана было весьма чувствительно к перегрузкам – факт, который он тщательно скрывал от членов экипажа. * * * – Индюк у себя? – спросил доктор. Старпом приложил палец ко рту: – У себя, но лучше не входите. Начнет пичкать своим пойлом. Доктор поморщился. Одна мысль о капитанском чае вызывала непроизвольные сокращения пищевода. И все же… нет, пожалуй, откладывать нельзя. Он нерешительно взялся за ручку двери. – Что-нибудь случилось? – спросил старпом. – Да вот старику взбрело в голову устроить поголовный медосмотр, дернула меня нелегкая выполнить эту блажь! Лицо помощника приняло озабоченное выражение. – Инфекция? – Хуже! – Махнув рукой, доктор открыл дверь каюты. – Разрешите, мастер? – Заходите. Может быть, чашечку чаю? – Спасибо, я по делу. Капитан нахмурился. Отказаться от чая, собственноручно приготовленного капитаном Чигиным, – это уже, знаете ли… – Слушаю, – сухо сказал он. – Дело в том… – Доктор замялся. – Дело в том, что курсант Плошкин отказался проходить медосмотр. «Ага, опять Плошкин!» Глаза капитана загорелись хищным блеском. – Почему же он отказался? – Он говорит, что он… что она – девушка. – Кто девушка? – Курсант Плошкин. Несколько минут капитан молча смотрел на доктора, пытаясь представить себе курсанта Плошкина в шелковом платье с розой в волосах. Такими, в его воспоминаниях, всегда были девушки. Что-то тут не так! Бритая башка! – Глупости, – хмыкнул Чигин. – Такого не может быть. В училище девушек не принимают. – Так она же не курсант. Это ее брат – курсант Плошкин. Он перед вылетом заболел и остался на Земле. – Как же он здесь? – Капитан решительно не мог ничего понять. – Раз остался на Земле, значит не может быть здесь. Что он тут – святым духом появился? – Он остался на Земле, а его сестра – Инесса Плошкина – под видом курсанта Плошкина здесь, на корабле. – Что?!! – Внезапно капитана осенило. Эти насмешливые серые глаза с черными загнутыми ресницами… – Курсанта Плошкина в кают-компанию!!! – рявкнул Чигин, хватив что было силы кулаком по столу… * * * «…Врачу учебного космолета „Альдебаран“ за проявленную халатность, выразившуюся в несвоевременном выполнении приказания капитана, объявить строгий выговор с предупреждением, что явствует из изложенного. Капитан Чигин». – «Что явствует из изложенного»! – повторил вслух капитан и взял из пачки новый лист бумаги. «Названная Инесса Плошкина, списанная мною, капитаном космолета „Альдебаран“, направляется…» Капитан задумался и сунул в рот карандаш. Легко сказать, направляется! Подкидыш сюда не долетит. Сдать на встречный космолет? Черта с два тут, на учебной трассе, кто-нибудь появится. Повернуть назад – значит сорвать рейс и стать объектом анекдотов, рассказываемых во всех космопортах: «А слышали, наш индюк какую штуку выкинул?!» Нет, что делать с Инессой Плошкиной, вовсе не явствовало из изложенного. Оставить на корабле с курсантами? Невозможно! «Пусть целуют, ха-ха-ха!» Капитан подумал о своей внучке. Меньше всего он хотел бы ее видеть в курсантском кубрике. Прохвосты все, первостатейнейшие прохвосты! «Сладок запах женской кожи». Погодите, узнаете еще у капитана Чигина, что чем пахнет! Капитан обхватил голову руками: «Вот положеньице!» Из кают-компании в полуотворенную дверь доносились сдержанные рыдания. Чигин чертыхнулся и вскочил с кресла: – Собирай вещи! Рыдания стали громче. – Собирай вещи, переселяйся в мою каюту! – А вы? В широко открытых, еще влажных от слез серых глазах было столько кротости и покорности судьбе, что капитану стало неловко. «Нехорошо, нельзя было так на нее орать, все-таки девушка». – Я буду спать у старпома на диване, – буркнул он, глядя себе под ноги, – а ты… а вы располагайтесь. Сейчас боцман вам постелит здесь. * * * Инесса плохо переносила невесомость, и капитан Чигин метал громы на головы механиков, безбожно затянувших смену гравитационных катушек. Он сам, не доверяя боцману, прибирал за ней каюту и отпаивал во время приступов тошноты крепким чаем. Даже ее просьба «не заваривать эти мерзкие зеленые листья» – неслыханная дерзость, могущая стоить иному смельчаку жизни, – была воспринята им с добродушной усмешкой. – Вы знаете, – сказал он однажды старпому, – очень милая девушка. Такая тихая и скромная. Она рассказала мне свою историю. Отец и мать погибли во время автомобильной катастрофы. Круглая сирота, живет с братом. – Скромная! – фыркнул старпом. – Скромная, а какую штуку выкинула! |