Онлайн книга «Просто вместе»
|
Филибер рассказывал все очень подробно. Дети не понимали ни слова. Уроки истории Франции в 3D. Высший класс. - И вот перед вами последний листок с этого генеалогического древа, - заключил он. И поднялся. Смертельно белый и ужасно худой, в одних кальсонах с королевскими лилиями. - Это ведь я, знаете? Тот самый, который пересчитывает открытки. Паж принес ему солдатскую шинель. - Почему? - спросил он их. - Почему, черт побери, отпрыск столь славного рода считает и пересчитывает кусочки бумаги в самом непотребном месте? Что ж, я вам объясню… И тут ветер переменился. Он рассказал им о своем «нежеланном» рождении - я с самого начала все время попадал впросак, матушка не желала делать аборт в больнице. Поведал о своем оторванном от внешнего мира детстве, когда его учили «держать дистанцию» с простолюдинами. О годах в пансионе, где его постоянно донимали и он не мог за себя постоять, потому что об этой стороне жизни знал только по сражениям своих оловянных солдатиков, и тогда он сделал своим оружием словарь Гафьо… А люди смеялись. Они смеялись потому, что это и правда было забавно. Смеялись над выходкой со стаканом мочи, смеялись над издевками, над очками, выброшенными в унитаз, над жестокостью маленьких вандейских крестьян и сомнительными утешениями наставника. Их смешило смирение голубя, который каждый вечер молился за тех, кто его оскорбил, и просил Господа не ввести его во искушение, и отвечал на вопросы отца, который каждую субботу спрашивал сына, не уронил ли тот фамильной чести, а у него все чесалось, потому что ему снова натерли член хозяйственным мылом. Да, люди смеялись. Он ведь тоже смеялся, а они, эти люди, уже были на его стороне. Каждый из них чувствовал себя принцем крови… Каждому казалось, что он рыцарь в сверкающих доспехах… Все были взволнованы. Он рассказал им о своих неврозах, навязчивых состояниях, о лекарствах, которые принимал, о заиканиях и запинаниях, когда язык переставал его слушаться, о приступах паники в общественных местах, о плохих зубах, о лысеющей голове, о сутулой спине и обо всем, что потерял на жизненном пути, потому что его угораздило родиться не в том веке. Он вырос без телевизора и без газет, лишенный общения, юмора и, главное, во враждебной по отношению к окружающему миру обстановке. Он дал им несколько практических советов, напомнил о правилах хорошего тона и других светских обычаях, цитируя по памяти учебник своей бабушки: Благородные и тонкие особы никогда не употребят в разговоре сравнения, которое может оскорбить слух кого-либо из слуг. Например: «Такой-то ведет себя как лакей». Знатные дамы былых времен так не деликатничали, и я точно знаю, что одна герцогиня, жившая вXVIII веке, имела обыкновение посылать свою прислугу на каждую казнь на Гревской площади. Она прямо так и говорила: «Это для вас хорошая школа». Мы теперь гораздо больше уважаем чувства и человеческое достоинство тех, кто ниже нас по положению, и это делает честь нашему времени… И тем не менее! - Филибер неожиданно повысил голос, - Тем не менее вежливость хозяев не должна превращаться в фамильярность. Нет ничего вульгарнее, чем слушать сплетни прислуги… И зал снова улыбался, Хотя это уже было не смешно. Потом он заговорил на древнегреческом, прочел несколько молитв на латыни и признался, что не видел «Большую прогулку» [125] , потому что в этом фильме смеются над монахинями… - Думаю, я единственный француз, не видевший «Большую прогулку», не так ли? Кое-кто из зрителей попытался его успокоить: - Да нет, конечно нет, ты не единственный… - К счастью, я… Мне лучше. Полагаю, я сумел перейти через подъемный мост… И я… Я покинул свои владения, чтобы просто любить жизнь… Встретил людей куда благороднее себя и… Некоторые из них сидят сегодня в зале, и я не хотел бы смущать их, но… Филибер смотрел на них, и все повернулись к Франку и Камилле, а они безуспешно пытались… пытались проглотить комок в горле. Потому что человек, вещавший со сцены, этот верзила, смешивший их рассказами о своих несчастьях, был Филу, их ангел-хранитель, их СуперНесквик, спустившийся к ним с неба. Тот, кто спас их, обняв худыми ручищами за поникшие плечи… Люди аплодировали, а он заканчивал переодеваться, облачаясь во фрак и котелок. - Ну так вот… Думаю, я все сказал… Надеюсь, я не слишком утомил вас своими воспоминаниями… Если же я все-таки утомил вас, прошу меня извинить и посочувствовать сей благородной даме с розовыми волосами, ибо это она заставила меня выйти к вам сегодня вечером… Обещаю больше так не поступать, но… Он махнул тростью в сторону кулис, и паж принес ему пару перчаток и букет цветов. - Обратите внимание на цвет… - добавил он, надевая перчатки… - Кремовые… Бог мой… Я неисправимый поклонник классицизма… Так на чем я остановился? Ах да! Розовые волосы… Я… Я… знаю, что мадам и мсье Мартен, родители мадемуазель де Бельвиль, сегодня в зале, и я… я… я… я… Он опустился на одно колено. - Я… я заикаюсь, не так ли? Смех в зале. - Я заикаюсь, и на сей раз в этом нет ничего удивительного, потому что я прошу у вас руки вашей до… В это мгновение над сценой пронеслось пушечное ядро, и Филибер упал на спину. Его лицо исчезло под тюлевой оборкой, а над залом разнесся истошный крик: - Йииииииииии, я буду маркииизой!!!! Он кое-как поднялся на ноги, держа ее на руках. Сбитые с носа очки висели на ухе. - Славная победа, вы не находите? Он улыбался. - Предки могут мною гордиться… 11
Камилла и Франк не остались на вечеринку по случаю закрытия сезона - они не могли пропустить поезд в 23.58. На сей раз они сидели рядом, но разговорчивее не стали. Слишком много впечатлений, да и потрясений выше крыши… - Думаешь, он придет сегодня вечером? - Ннну… Эта девица не очень-то вписывается… - С ума можно сойти, верно? - Полный бред… - Представляешь, какое лицо будет у Мари-Лоранс, когда она познакомится со своей новой невесткой? - Спорю, это случится не завтра… - Почему? - Не знаю… Женская интуиция… Помнишь, в замке, когда мы прогуливались с Полеттой после обеда, он сказал нам, дрожа от ярости: «Можете себе представить - сегодня Пасха, а они даже не припрятали яиц для Бланш…» Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что это была последняя капля, переполнившая чашу терпения… Его они терзали как хотели, и он все сносил безропотно, но это… Не приготовить подарка для маленькой девочки - это уж слишком… Слишком жестоко… Я почувствовала, что он дал себе волю и принял твердое решение… Ты скажешь: тем лучше… И будешь прав: они его не стоили… |