Онлайн книга «Лев пустыни»
Но никому и дела не было до терзаний «французской принцессы». Усадьба жила отражениями ожиданий шейха. С каждым днем ожидание становилось все гуще и гуще, словно дым из лампы Ала ад-Дина, в котором вот-вот должен быть возникнуть джинн. * * * – Господин тебя зовет! – загадочно сообщил Абдулла Жаккетте. Жаккетта не без опаски пошла за нубийцем. С чего бы это шейху вздумалось вызывать ее посреди бела дня? Последнее время, особенно после того, как он снес голову привезенному в ковре человеку, шейх предпочитал проводить время один, либо неподвижно сидя у накрытого столика и не притрагиваясь к еде, либо упражняясь в метании острого тонкого кинжала. …Они вошли в шатер. Шейх сидел на своем обычном месте и держал в руках небольшой, украшенный перламутром ящичек. – Господин хочет дарить Хабль аль-Лулу шанбар! – величественно сообщил Абдулла, с таким видом, словно это он делает подарок. – Передай Господину, что его невольница благодарит за такую милость! – церемонно ответила Жаккетта, гадая, что это за шанбар такой. – Шанбар – это полный набор украшений из серебра, который должен иметь женщина, – угадал ее мысли Абдулла. «Серебро-о…» – разочарованно подумала Жаккетта, стараясь, чтобы это разочарование было незаметно. – «Что-то не видно золотого браслета, для которого Фатима меня готовила…» Абдулла, видимо, читал ее мысли на лету. – Серебро – священный металл! – веско сказал он. – Такой украшение дороже золотой. Он беречь от болезней, войн и стихий. Его делал большой мастер из Иерусалима. Специально для Господин. Господин хотел, чтобы ты был здоровый и счастливый. Ты сильно греешь его сердце! Таких слов про себя Жаккетта еще не слышала. Она искоса взглянула на шейха, – глаза его улыбались. Жаккетта покраснела от пяток до ушей. Теперь даже украшения ей были не нужны – да за такие слова она сама бы, что у ней было ценного, отдала бы шейху! – Снимай свой побрякушки! – Абдулла потянул с ее руки браслет. Жаккетта послушно сняла ожерелья, браслеты, цепочки, сережки. Шейх достал из коробочки первое ожерелье. Абдулла принял его от господина и надел на Жаккетту, поясняя: – Это кирдан. Ожерелье на шею. Шейх протянул ему другое ожерелье из нанизанных одно за другим серебряных зернышек. – Это шаира, – объяснил Абдулла. Следующим украшением была цепочка со подвеской в виде квадратной коробочки. Коробочка была украшена красивым узором из ярко-голубой бирюзы и красных кораллов. Снизу были подвешены гроздья круглых бубенчиков. – Это хирз, – продолжал объяснять Абдулла. – А коробочка что? – тихонько спросила Жаккетта, пальцем трогая бубенчик. – Это твой амулет, который убережет от беды. Шейх вынул из шкатулки узенький, тоненький, гладкий браслет. – Сахиб, – надел его на запястье Жаккетты Абдулла. Потом два браслета, которые были значительно шире и украшены бирюзой и чернеными узорами. – Мхаббир. За мхаббирами последовал браслет в виде двух перевитых шнурочков. – Мабрум, – подогнал его по руке Жаккетты Абдулла. Шейх вынул два ножных браслета, серьги и кольца. – Это хильхаль – принял браслеты Абдулла. – В шкатулке остался цепочка, который ты будешь закреплять шапочку. Зирак называется. Абдулла помог Жаккетте надеть ножные браслеты, отступил в сторону, осмотрел ее и остался доволен. – Когда Господин дарит для ты этот набор, он показывает, что Аллах наделил его величайший терпение! – сказал он. – Почему? – тут же простодушно купилась на шутку Жаккетта. – Потому что когда перед любовь ты будешь снимать все эти цепочки и колечки, луна пройдет по небу половину пути, отмеренный ему Аллахом на ночь! – расплылся в улыбке Абдулла. Шейх тоже улыбнулся. Абдулла достал из-за подушек арабскую короткую лютню – Жаккетта уже знала, что она называется «уд». – Господин просить ты потанцевать. Под чуть печальную мелодию, извлекаемую Абдуллой из инструмента, Жаккетта кружилась на ковре, позванивая новыми украшениями. Ей было приятно и немного грустно: даже это развлечение не вытеснило из души шейха напряженного ожидания. Он видел и не видел танцующую Нитку Жемчуга. Что-то, что сильнее всех радостей мира, давило на его сердце. Жаккетта звенела бубенчиками, улыбалась, стреляла в сторону шейха глазами, но понимала, что все это напрасно. Снять эту боль с сердца ей не дано. * * * Что никогда в жизни не видела Жаккетта – это Абдуллу в ярости. Но сегодня, похоже, был именно такой день. Утром он, великолепно одетый, с роскошной саблей на боку, гораздо более раззолоченной, чем скромный шамшир шейха, важный и надменный уехал на холеном муле в город. И вернулся серым от гнева. Причем гнев этот нубиец всеми силами старался не показать. Значит, оскорбили не Господина в его лице, а именно Абдуллу. Жаккетта все заметила сразу и заманила нубийца к себе в комнату. Интересно ведь, чем его обидели! В комнате из Абдуллы, как из проснувшегося вулкана, хлынул поток яростных слов. – Этот шайтан, сын шайтана, смеет оскорблять Абдуллу! Свободные люди! Аллах, да разметает его лавку по кусочкам! Свободные люди! Свободные люди! Аш-шайтан! Мамлюки правят этим стадом ослов и он сметь драть нос, да будет плешивым его борода! Свободные люди! – Что с тобой? – Жаккетта дождалась, когда Абдулла чуть-чуть успокоился. – Попей водички! Абдулла послушно принял чашу и большими глотками осушил. Постепенно он успокоился и стал нормального темного цвета. – Смешно! – сказал он. – Почему я все рассказываю ты, женщина? – Потому что я твой друг! – Жаккетта забрала у него чашу. – Сам знаешь. – Знаю! – согласился Абдулла. – Это нельзя быть, но это есть. – Не может быть, ты хочешь сказать? – прищурилась Жаккетта. – Почему не может? У меня много друзей и я их люблю. – Ты счастливый! – вздохнул Абдулла. – Живешь в своем мире, совсем другом. Не может быть много друзей. Есть господин над ты, есть ты – господин над другими людьми. Друг – один, два. Кто не хочет занимать твой место и делить твой имущество. – У меня нет имущества и место мое занять трудно, – засмеялась Жаккетта. – Зато друзей дома много. А здесь ты. Помнишь, ты в Нанте кричал, что на корабле твои друзья? А? |