Онлайн книга «Охотники за костями. Том 2»
|
– Слушай, Скрипач, я не делаю ничего такого. Ты это так воспринимаешь из-за того, что плещется сейчас в твоей бугристой черепушке. Старые привычки и так далее. Я имел в виду ровно то, что сказал. Лучше он, чем ты. И всё-таки, сколько сейчас? – Не важно, – прорычал сержант, он нашёл стул, подтащил к себе и упал на него. – Как я и говорил, Так, ты хорошо поработал. Почему ты так и не вылечил своё бедро? – Мой расчёт, – ответил старик, – таков: хромота прибавляет сочувствия, примерно пять процентов. Более того, я ничего о ней не рассказываю, и они думают, я какой-то ветеран. Для моих армейских покупателей это ещё пять процентов. Далее, домашние. Жёны счастливее, если знают, что я не смогу поймать их… – Жёны. Как ты вообще на такое согласился? – Ну, если четыре женщины собрались и решили, что хотят выйти за тебя замуж, им довольно сложно ответить «нет», а? Конечно, дело не в моей мужской стати и даже не в кривом инструменте у меня между ног. Дело было в моей новой лавке и тех таинственных деньгах, что помогли мне тут устроиться. В доме в Центральном квартале. Думаешь, я был единственным, кто потерял в Мышатнике всё? – Хорошо, раз это приносит тебе счастье. Итак, ты держишься за свою хромоту. И данных обещаний. Ну? Так улыбнулся, потом потянулся к столу, отодвинул две защёлки, и Скрипач услышал стук скользнувшего по полозьям потайного ящика. Старик откинулся на троне, открыл большой ящик и осторожно достал завёрнутый в ткань предмет. Он уложил свёрток на стол и снял ткань. – Пара улучшений, – промурлыкал он. – Дальнобойность, в первую очередь. Скрипач, не отрывая взгляда от лежавшего на столе необычного арбалета, спросил: – И насколько лучше? – Шагов на пятьдесят, я думаю. Правда, его ни разу не проверяли. Но взгляни на плечи. Десять стальных полос, сложенных вместе. Внутренняя пружинит сильнее всего, чем дальше от неё, тем меньше. Тетива в четыре сотни нитей, сплетённых по двадцать, с намоткой из кишок бхедерина, вымочена в масле дхэнраби. Твой старый был в две сотни по десять. Теперь взгляни на ложе – у меня были только глиняные модели «ругани», «шрапнели» и «горелок», взвешенных как можно ближе к… – «Шрапнелей» и «горелок»? Кивок. – Почему только «ругань», спросил я? Ну, потому что так было задумано – и такими мы делали ложа, верно? Но модели подсказали мне идею. Он залез в ящик и поднял глиняную бомбу размером с «ругань». – И вот я сделал внутри гнёзда на пять «шрапнелей» или три «горелки» – вес примерно один во всех вариантах – моранты были всегда точны в таких делах, сам знаешь. Говоря это, старик взял бомбу двумя руками, сверху и снизу, и повернул в противоположные стороны, пока не послышался щелчок. У него в руках оказались две половинки пустой внутри модели. – Улучшения, как я и сказал. Можешь зарядить, как захочешь, без замены ложа. Я сделал десять таких. Пустые, они лёгкие и симпатичные, и тебе не придётся лететь во Врата Худа, если одна из них случайно треснет у тебя в сумке. – Так, ты гений. – Расскажи мне что-нибудь новенькое. – Сколько ты за всё это хочешь? Старик нахмурился: – Скрипач, не будь дураком. Ты мне жизнь спас, вы с Дуджеком вытащили меня из Мышатника, и обошлось всего-то сломанным бедром. Ты дал мне денег… – Так, мы хотели, чтобы ты делал арбалеты, как тот старый ювелир до тебя. Но он был мёртв, а ты нет. – Это не важно. Назови это гарантийной заменой, пожизненной. Скрипач покачал головой, потом залез в карман и достал настоящую «ругань»: – Давай посмотрим, как она подходит. Глаза Така сверкнули: – О да, давай! Потом оцени вес, проверь баланс – видишь ту скобу над плечом? Она облегчает прицеливание и снижает нагрузку. Твои руки не устанут держать и целиться. Он встал: – Сейчас вернусь. Скрипач рассеянно кивнул. Он уложил ругань на ложе и закрепил на месте мягкую, открытую с одной стороны корзинку. Это движение подняло с передней части ложа зубчатую штангу, удерживающую «ругань» на месте, если арбалет будет опущен. Штанга, в свою очередь, была связана со спуском, который опускал её обратно в ложе в тот момент, когда вылетал снаряд. – Ого, – пробормотал сапёр. – Очень хитро, Так. В таком оружии не требовалась стрела. Ложе было направляющей. Старик рылся в сундуке в глубине лавки. – Скажи мне, – спросил Скрипач, – сколько ещё таких ты сделал? – Только этот. Единственный. – Хорошо. А где остальные? – В ящике у тебя над головой. Скрипач посмотрел вверх и увидел длинный короб, висевший между почерневшими балками. – Сколько там? – Четыре. – Таких же, как этот? – Более или менее. – А ещё? – Есть. На то время, когда ты потеряешь эти. – Я хочу забрать те четыре, что надо мной, Так, я и заплачу за них… – Бери их, я не хочу твоих денег. Бери их и взрывай людей, которые тебе не понравятся. Старик выпрямился и направился к столу. Скрипач вытаращился на предмет, который тот нёс в руках: – Нижние боги, Так… – Отыскал её год назад. Думал про себя, да, всегда есть шанс. Обошлась мне в четыре медных полумесяца. Так вложил в руки сержанта скрипку. – Тебя ограбили, – сказал Скрипач. – В жизни не видел такого уродливого куска хлама. – Какая разница? Ты всё равно не играешь на этих проклятых штуковинах. – Тоже верно. Я беру её. – Две тысячи золотом. – У меня с собой двенадцать алмазов. – Стоимостью? – Где-то тысячи четыре. – Ладно, тогда шесть за скрипку. Ты же захочешь купить и смычок? – Почему нет? – Ещё две тысячи. Видишь конский волос? Он белый. Я знал эту лошадь. Таскала телеги с мусором из храма Худа в Старых Верхних. Однажды у возчика лопнуло сердце, и он рухнул прямо под копыта. Лошадь испугалась и поскакала прямо сквозь стену с витражным окном на этой стороне четвёртого моста… – Погоди! То огромное витражное окно? Четвёртый мост? – Выходящее на склад для новобранцев, да… – Оно самое! Тот старый храм… – И ты не поверишь, кто там был с полудюжиной молокососов, когда туда ворвалась обезумевшая лошадь… – Смелый Зуб! Так кивнул. – И он обернулся, один взгляд бросил, а потом долбанул её кулаком точно между глаз. Она там и рухнула. Вот только коняга упала прямо на ногу одному из парней, сломала её, и он начал вопить. А мастер-сержант плевать хотел, он просто поворачивается обратно к оторопевшему писарю-снабженцу – клянусь, я слышал всё это от одного из рекрутов – и говорит: «Эти жалкие сурикрысы возвращаются в Ашок, в свой полк. Проверь, чтобы они получили бурдюки, которые не протекают». Потом смотрит вниз на рекрута со сломанной ногой, который вопит, и говорит ему: «Теперь тебя зовут Хромой. Да, не слишком образно, но так уж вышло. Если ты не слышишь, как смеётся Худ, я его отлично слышу». Вот откуда этот конский волос. |