Онлайн книга «Час расплаты»
– Кто сделал глушитель? – спросил наконец Бовуар. – Не знаю. – Если не «Макдермот», то кто? – настаивал он. – Если кто-то просит вас изготовить глушитель, то к кому вы его направляете? – В департамент автоматического оружия. У револьверов не бывает глушителей. – Высокомерный голос снова всплыл на поверхность. Как в фильме «Челюсти». Но потом смягчился. – Это трагедия, когда человек совершает самоубийство, и наша компания принимает такие вещи близко к сердцу. Я принимаю это близко к сердцу. И он почему-то поверил ей. Сколько телефонных звонков в месяц, в неделю, в день поступает к ней из полицейских отделений по всему свету, когда за каждым разговором маячит труп? – Это не было самоубийством, – сказал Бовуар. Он не знал, стало ли ей от этого легче или нет. – Вы сказали, что точность тут не играла роли. И я подумала… – Последовала пауза. – Значит, убийство? – Да. Одним выстрелом в висок, – повторил он. И опять пауза затянулась. Она длилась и длилась. Но не пустая пауза. Даже по телефону за тысячи миль, за океаном Бовуар слышал, как эта женщина думает. Взвешивает. – О чем вы задумались, мадам Колдбрук? – Я думала о специфической конструкции этого оружия и о его использовании. И зачем оно могло кому-то понадобиться. В особенности если человек не коллекционирует оружие. Почему револьвер? Она скорее не спрашивала, а сообщала. – И почему? – спросил он. На заднем плане послышался какой-то щелчок и голос. – Откуда мне знать? – резко произнесла Элизабет Колдбрук. – Мы просто их изготавливаем. Как заявляет ваша Национальная стрелковая ассоциация [48], людей убивает не оружие. Людей убивают люди. – Я квебекец, мадам. Канадец. НСА не имеет ко мне никакого отношения. – А «Макдермот энд Райан» не имеет никакого отношения к этому убийству. Мне жаль, что оно произошло. Очень жаль. Одним выстрелом из револьвера в висок. Бедняга. Уверена, вы найдете преступника. Я пришлю вам письмо со всей имеющейся у меня информацией. И приложу товарный чек. Он хотел поблагодарить ее, но на линии уже установилась тишина. Электронное письмо от Элизабет Колдбрук прибыло несколько минут спустя, в нем содержалось стандартное описание револьвера «Макдермот МР VI» сорок пятого калибра и подробности заказа Ледюка. В конце письма стояло ее имя. Элизабет Колдбрук-Клэртон. Какая-то корявость привлекла внимание Бовуара. Он пригляделся и увидел, что часть фамилии – «Клэртон» – набрана другим шрифтом. Похожим – она вполне могла не заметить. Однако Бовуар заметил. И почти сразу пришло письмо с отчетом криминалистов. – Если хотите остаться в деревне, пожалуйста, – сказал Гамаш, надевая зимнее пальто. – Вам не обязательно возвращаться со мной в академию. – Вы хотите, чтобы я остался? – спросил Шарпантье, натягивая ботинки. – Или вы требуете, чтобы я остался? Вы не пытаетесь от меня избавиться, а? Это было произнесено с улыбкой, но в вопросе слышался какой-то надрыв. – Moi? – спросил Гамаш тоже с улыбкой и сразу посерьезнел. – Выбирать вам, Гуго. А если мне что-то потребуется, я вам сообщу. – Кто еще знает, что они здесь, patron? – Кадеты? Трудный вопрос. Они попрощались с Рейн-Мари и медленно двинулись по снегу и слякоти к гостинице, где коммандера должны были ждать кадеты. Шарпантье забрасывал вперед палки и подтаскивал к ним свои слабые ноги – он довел эту походку почти до совершенства. – Их однокашники должны знать, куда они исчезли. И преподаватели, – добавил Гамаш. – Я сказал им, что эти четверо уехали домой. – Но не сообщили, к кому домой. Гамаш остановился на ступеньках крыльца гостиницы и повернулся: – Никто не должен знать, что кадеты здесь. Вы меня понимаете? Шарпантье кивнул. Однако Гамаш чувствовал, что молодой преподаватель считает это игрой. Для тактика кадеты в этом пазле были фрагментами целого, а не живыми людьми. – Но мне вы позволили приехать, – сказал Шарпантье; его нос покраснел на холодном мартовском воздухе. – Мне вы позволили узнать, что они здесь. Почему? «Если он начнет потеть, то превратится в ледяную фигуру», – подумал Гамаш. – Потому что, мне кажется, вы способны помочь. Шарпантье кивнул: – Да. Я уже помог. Они поднялись по лестнице – Гамаш следом за Шарпантье на тот случай, если он оступится и начнет падать. Шарпантье остановился наверху. Ходьба вымотала его, а подъем по лестнице – и того больше. – Вы меня морочите, коммандер? Его слова облачками тумана порхали в морозном воздухе. – Каким образом? – Вы хотите, чтобы я остался здесь? Или не хотите, чтобы я появлялся в академии? – Вы разбираетесь в картах. Конкретно в той карте, которая может оказаться важной. – Верно. Но вчера вечером в академии вы не думали, что от меня будет польза. Вы даже не знали, что я коллекционирую карты. Однако позволили мне приехать сюда. Позволили увидеть спрятанных вами кадетов. Гамаш широко улыбнулся. Глубокие морщины прорезали его лицо. Он наклонился к Шарпантье так близко, что молодой человек почувствовал запах зубной пасты с мятой и одеколона с ароматом сандалового дерева в сочетании с едва заметной добавкой розовой воды. – Как вы полагаете, мог бы я обойтись без упоминания о карте, когда разговаривал с мадам Гамаш по телефону в вашем присутствии? Шарпантье вытаращил глаза: – Так вы заманили меня сюда? – Я знаю о вас больше, чем вы думаете. Между ними пролетел холодный ветерок и унес приятные запахи, исходившие от Гамаша. И Гуго Шарпантье начал потеть. – Нам лучше войти внутрь, – сказал Гамаш. – Вы так не считаете? Они нас ждут. Глава двадцать пятая
Кадеты в столовой гостиницы действительно уже ждали коммандера Гамаша и преподавателя Шарпантье. Клара и Мирна решили присоединиться к своим постояльцам, хотя и за другим столиком. Они сидели у камина, доедая французские тосты с беконом и кленовым сиропом, когда Гамаш остановился рядом с ними, поздоровался и спросил: – Ну и как она прошла? – Ночь? – уточнила Мирна. – Отлично. Как только мы разошлись по домам, я тут же улеглась. Надеюсь, он тоже улегся. Придется проверить, нет ли где щелочек и остроконечной шляпы [49]. |