Онлайн книга «Час расплаты»
Арман улыбнулся и скорчил гримасу: – Сочувствую. – Амелия такая милая девочка, – сказала Клара. – Встала сегодня утром ни свет ни заря. Застелила кровать и даже в доме прибралась, пока я не встала. Когда я спустилась, кофе уже был горячий. – Правда? – одновременно спросили Арман и Мирна. – Да нет же, конечно, – фыркнула Клара. – Когда полчаса назад я постучала в дверь, чтобы ее разбудить, она послала меня куда подальше. Потом потребовала кофе. Это все равно что жить с росомахой. Кстати, как там Грейси? Арман скупо улыбнулся: – Отлично. Он присоединился к кадетам и Шарпантье. Кадеты заканчивали завтрак, и Габри принес всем кофе с молоком. – Будете завтракать? У меня есть блинчики с черникой, французские тосты и «яйца Габри». – «Яйца Габри»? – переспросил Гамаш. – Что-то новенькое. – Я добавляю немного лимона в голландский соус. Арман задумался на секунду, потом улыбнулся: – Чуть-чуть кисловато. – Чуть-чуть. – Габри поклонился, полный достоинства. – Я буду «яйца Габри», – заказал Арман. – А вы, месье? – спросил Габри у Шарпантье, и тот заказал черничные блинчики с сосисками и сиропом. – Мы с профессором Шарпантье возвращаемся в академию, – сказал Гамаш кадетам. Брови сидящего напротив него Шарпантье чуть приподнялись. – Но когда я вернусь сегодня вечером, мне бы хотелось услышать ваш доклад о находках, которые вы сделали по карте. – Послушайте, – отчеканил Жак. – Это не имеет значения. Я хочу вернуться в академию. Вы не можете держать нас здесь. Он сердито уставился на коммандера. Три других кадета повернулись и посмотрели сначала на Жака, потом на Гамаша. Жак никогда не был поклонником нового коммандера, но теперь его презрение достигло новых высот. Или глубин. Даже Габри, который принес Мирне и Кларе маленькую сырную тарелку, остановился и посмотрел в их сторону. То же самое сделали и женщины. Мирна слегка наклонила голову набок. – Возможно, вы правы, – сказал Гамаш, поставив свою большую кружку. – Карта может не иметь никакого значения. Но с другой стороны, вы можете и ошибаться. – Не верь всему, что думаешь, – пробормотала Амелия. – Так ты теперь на его стороне? – спросил Жак. – Стороне? – переспросила Амелия. – Нет никаких сторон. – Ой, не обманывай себя, – усмехнулся Жак. – Стороны всегда есть. – Хватит! – произнес Гамаш. Он в первый раз повысил на них голос, и все тут же посмотрели на него. – Я устал от вашего детского поведения. Прекратите постоянно пререкаться. Вы не на школьном дворе. Вы – кадеты Полицейской академии. Вам дано задание – помочь расследовать убийство. Знаете, сколько кадетов захотело бы оказаться на вашем месте? А вы ухмыляетесь! Хотите уйти? Забрать свои игрушки и отправиться домой? Потому что вам не дали в руки окровавленную улику? Откуда вы знаете, что важно, а что – нет? Если я не знаю, то уж вы определенно не знаете. Он обвел их взглядом, и один за другим кадеты опустили глаза. Даже Жак. Мирна и Клара у камина переглянулись. Гнев в голосе Армана звучал редко, но узнавался мгновенно. Однако за гневом было и что-то другое. Гамаш опасался, что кадеты относятся к происходящему недостаточно серьезно. А эта ошибка была чревата не только плохой отметкой, но и плохим концом. Кто-то совершил убийство и не собирался останавливаться. – Когда начнете работать, у вас не будет роскоши выбора – где вам работать, на каких делах и с кем. Я ваш коммандер, и я дал вам задание вместе работать по этой карте. Никаких споров, никаких возражений. Убийце только и нужно, чтобы начался хаос, раскол и раздрай. Распри в команде из того же разряда вещей. Распри притупляют взгляд, поглощают энергию. Вам нужно научиться ладить. Со всеми. – Он внимательно посмотрел на всех четверых. – Со всеми. От этого будет зависеть ваша жизнь. Вы думаете, те ребята в окопах грызлись друг с другом? – Разделенный дом не устоит, – сказал Шарпантье. – Не нужно быть блестящим тактиком, чтобы понять это. – Да, достаточно быть мастером произносить затертые фразы, – пробормотал Жак. – А вы удивляетесь, почему я затворник, – сказал Шарпантье Гамашу. – Случаются дни, когда я этому ничуть не удивляюсь, – ответил тот. – Дом ведь все равно не устоял! – не унимался Жак. – Они все умерли, солдаты. Может быть, вместе. Но они умерли. На этой чертовой карте не грязь. Это кровь. На столе лежала копия карты, и он толкнул ее к Гамашу с такой силой, что уронил стакан. Вода потекла по столу в сторону коммандера. Все остальные отпрянули в стороны, но Гамаш остался на месте, глядя на кадета. Жак был так расстроен, что чуть не плакал. Он уставился на коммандера. Заметил глубокий шрам у его виска. Встретился с ним взглядом. И выдержал, не отвернулся. – Они умерли, – прошептал он. – Да, многие умерли, – сказал Гамаш, внимательно глядя на кадета. А потом медленно пододвинул карту назад по столу. Подальше от воды. В безопасность, к молодому человеку напротив. В этот момент появился Габри с завтраками, вытер воду, вопросительно посмотрел на Гамаша и ушел. Гамаш повернулся к Шарпантье: – Скажите им то, что говорили мне. – Я считаю, – преподаватель показал на карту, – что это одна из первых карт для спортивного ориентирования. – Для чего? – спросила Амелия. – Для спортивного ориентирования, – повторил Натаниэль. – Это такой же спорт, как керлинг? – спросила Амелия. – Керлинг – отличный спорт, – заявила Хуэйфэнь. – Ты никогда не пробовала? – Мне не нужно… – Да бога ради, – прервал их Гамаш. – Послушайте, что говорит преподаватель. – Ориентирование – тренировочный инструмент под маской спорта, – сказал Шарпантье. – Тренировочный для чего? – спросила Хуэйфэнь. – Для войны. Его использовали в Бурской войне, в Первой мировой – обучали офицеров ориентироваться на поле боя. Вот почему там показано то, чего не бывает на других картах. Камень, забор, дерево необычной формы, заброшенный дом. Но у нее есть такие же контуры, как у топографической карты. – Он похлопал ладонью по карте. – Тот, кто нарисовал ее, знал, как делать карты, и занимался ориентированием, когда этот спорт переживал детский период. – И вероятно, они жили здесь, – сказал Натаниэль. – Вы думаете, ее нарисовал тот солдат? – поинтересовалась Амелия. – Вполне вероятно, – ответил Шарпантье. |