Онлайн книга «Святой язычник»
|
Владимир торопился. Ему не терпелось поскорее вернуться к своей возлюбленной. Поэтому, не обращая внимания на оглушительный приветственный рев, он уселся на высокий дубовый трон, изукрашенный золотом и искусной резьбой, и сразу перешел к делу: – Речите, други! Первым поднялся киевский боярин Претич и с глубоким поклоном обратился к Владимиру: – Великий князь! Не гневайся на нас, неразумных, что не можем своим малым умишком охватить твоих великих замыслов, а потому отрываем тебя от утех свадебных… – Чего же ты не уразумел? – нетерпеливо заерзал на троне Великий князь. – Не могу понять, княже, какой бог у нас теперь главный. – Христос! – недолго думая, выпалил Владимир и вызвал настоящую бурю. – Слава Иисусу! – заорали христиане. – Перун! – громыхали гридни, не участвовавшие в походе на Херсонес и потому некрещеные. – Род! Род главный! – не менее яростно кричали волхвы. – Велес! – не отставали смерды. Молчал лишь Претич. Он терпеливо дождался, пока утихли крики, и снова спросил: – А за что новому Богу такой почет? Боярин сделал упор на слово «новому», но кто-то из сторонников христианства весело пошутил: – Бог хоть и новый, а с бородой, как у тебя, Претич! Народ громыхнул дружным смехом. – Да они похожи, как две капли воды! – Все мы тут бородатые! Боярин терпеливо сносил все насмешки, ожидая ответа Великого князя. Но тот вдруг спросил: – А ты как думаешь? – Я бы не сказал, что Он самый сильный. – Зато Он самый мудрый. – Но Он и не грозный. – Зато самый добрый. – Но Он не славянский бог. – Он и не греческий, и не римский, а те и другие Ему поклоняются. Видно, есть за что. Он Бог для всех! Претич снова склонил голову: – Доверяю твоей мудрости и подчиняюсь твоей воле. – Боярин выпрямился и воскликнул: – Слава Христу! – Слава! – подхватил народ. Все, кроме волхвов, подняли наполненные вином кубки и залпом осушили их. События развивались так, как и задумал Добрыня. Однако дальше все пошло не так… – Княже, а как быть с остальными богами? – спросил кто-то из дружинников. – Не богами, а идолами, – поправил того Владимир и решительно махнул рукой: – Снести! Ропот прокатился по княжескому двору. – Как снести?! – Продал нашу веру! – Променял на принцессу! Вперед снова выступил Претич. – Княже, как же так? Мы же приняли Христа, как родного! – Да, – согласился Владимир. – Мы же признали Его главным Богом! – Да. – Зачем же сносить других богов? Зачем гневить их понапрасну? – А затем, что идолы требуют жертв. – Чего? – не расслышал боярин. – Идолам нужны наши жизни! А я этого не хочу! – А при чем здесь Христос? – Ему не нужны жертвы! – Чего же Он хочет? – Любви! – А кто же тогда будет любить наших девок? – непонимающе развел руками Громыхало. Приступ хохота потряс княжескую округу. Так, со смехом, киевляне прощались со старой верой. Владимир, утирая слезы, изрек: – Не прибедняйся, Громыхало: твоих силенок хватит на всех. Не смеялись лишь волхвы. С каменными лицами, молча сидели они за длинными столами и не прикасались ни к питью, ни к яствам. Лишь гордо держали свои седые головы. – Что грустите, кудесники? – задорно обратился к ним Великий князь. Из-за стола встал верховный жрец Ган. – Печалимся, княже. – О своих идолах? – О людях. – О каких? – О тех, кто отвернулся от богов наших предков. – Уж не на меня ли ты намекаешь? – На тебя, княже. Разве не ты шесть лет назад возвел в Киеве и по всей Руси священные капища? Разве не ты воздал хвалу нашим богам? Разве не ты принес им первые жертвы? – Я, – согласился Владимир. – Почему же сейчас ты от них отрекаешься? Не из-за царевны ли? Все, затаив дыхание, ожидали ответа Великого князя, и тот тихо, как бы про себя, молвил: – Да, из-за Анны. Все твои идолы не стоят ее мизинца. – Как ты смеешь?! – взъярился Ган. – Смею, – твердо ответил Владимир. – Я их воздвиг – я их и снесу. Я думал, что пантеон объединит Русь, но ошибся. Каждый народ продолжает поклоняться своим идолам. А ведь Творец один. Ему и будем молиться! Великий князь обвел пламенным взором внимавший ему народ. – Будем? – Будем! – подхватила дружина. – Будем! – поддержал простой люд. По-прежнему молчали лишь волхвы. – Так ты еще о нас печалишься? – обратился Владимир к Гану. – Да, княже. – И что же нас ждет? – Смерть! Смерть страшная и лютая! Но еще бо́льшая кара настигнет тех, кто осмелится поднять руку на Перуна! Глаза волхва яростно сверкнули. Свой посох он поднял над головой, грозя всякому, кто осмелится посягнуть на его божества. – Ты бородой-то не тряси, – миролюбиво посоветовал ему Владимир, – а то всю еду со стола снесешь. Белая, ниспадавшая почти до колен борода Гана в самом деле, то ли от возмущения, то ли от гнева ее хозяина растопырилась во все стороны и колыхалась, как конский хвост на ветру. После едкого замечания Великого князя, волхв, устав держать посох, грохнул им оземь, но борода по-прежнему ходила ходуном, а глаза метали молнии в сторону Владимира. А тот уже обратился к верной дружине: – Кто дерзнет бросить вызов идолам? – Приказывай, княже! – Нет, кто по своей воле пойдет? Заметив легкое замешательство среди воинов, Ган в третий раз поднял посох: – Смерть! Смерть отступникам! – Хватит пугать нас своими деревяшками! – гаркнул в ответ Громыхало. – Ежели часто пугать, то уже и не страшно. – Он решительно вышел вперед: – Я готов, княже. Следом, грохоча сапогами, шагнула вся дружина, и каждый выдохнул: – Я готов, княже! |