Онлайн книга «Святой язычник»
|
– Зло совершают не боги, а люди. – Да, а потом ваш Бог их прощает – стоит лишь покаяться. – Бог прощает, чтобы человек мог спастись. Рогнеда тяжело вздохнула: – Вот только люди почему-то никогда никого не прощают. Анна попыталась возразить, но полочанка решительным жестом остановила ее: – Не будем зря молоть языками. Мне все ясно. Со временем и ты поймешь. Прощай. Она стремительно вышла, оставив в душе Анны сомнения и тревогу. Их мог развеять только сам Владимир, и принцесса бросилась на его поиски. На княжеском дворе, несмотря на сгустившиеся сумерки, пир стоял горой. Праздновали свержение кумиров. Челядь не уставала выкатывать полные бочки с вином и медом и возы с яствами. Ешь и пей, сколько влезет! Гуляй вволю! Помяни последний раз старых богов и приветствуй нового. Отовсюду неслись здравицы, звон кубков, песни и пьяный гогот. Пламя зажженных факелов выхватывало из темноты то орущие лица, то плывущие по кругу братины, то огромные бочки. Никем не замеченная, принцесса пересекла двор и вошла в палату, где пировала высшая знать Киева. И здесь все веселились. Лишь Владимир грустно восседал во главе стола. Увидев Анну, он радостно вскочил и протянул к ней руки. Бояре и князья тоже невольно оборотились и замерли. Присутствие женщин на пирах не допускалось, но принцесса была настолько прекрасна, что никому и в голову не пришло возмущаться. Наоборот, все встали вслед за Владимиром, приветствуя принцессу. – Слава Анне! – громогласно прорычал Добрыня, подняв кубок с вином. – Слава!!! Под восторженный рев Великий князь подошел к суженой и крепко поцеловал в сахарные уста. Прижавшись к Владимиру, принцесса чуть слышно шепнула: – Ты мне нужен. Захмелевший от любви и вина Великий князь немедля изрек: – Други! Пейте и ешьте вдосыть. Гуляйте и веселитесь! – А ты, княже? – А меня ждут великие дела, – попытался отшутиться Владимир, вожделенно глядя на Анну. – У нас медовый месяц. Однако не тут-то было. Памятуя, сколь долго длилось первое уединение молодоженов, первыми возроптали гридни: – Без тебя, княже, нам и мед не сладок! – И кусок в горло не лезет. Бояре тут же подхватили: – А кто дела вершить будет? – Какие еще дела? Идолы снесены, церковь воздвигнута, Русь крещена. – Русь, может, и крещена, только народ по-прежнему ходит некрещеный, – возразил боярин Претич и озабоченно почесал затылок. – Тут разом всех не крестишь. Глаза Великого князя вдруг задорно вспыхнули. – Как раз-то разом всех и крестим! – Да все и в церковь-то не поместятся… – А разве Христа в церкви крестили? – вопросил Владимир и оборотился к Анне: – Как та река называлась? – Иордан, – молвила принцесса. – Вот-вот, а Днепр, думаю, поболе Иордана будет! – С чего это народ ни с того ни с сего в реку полезет? – не унимался боярин. Великий князь весело рассмеялся и распахнул дверь во двор, где гулял весь Киев, и произнес одно лишь слово: – Опохмеляться. Вихрь смеха пронесся по палате. Недавним язычникам пришлась по душе задумка Владимира. Лишь Анна, воспитанная в строгих христианских правилах, с ужасом наблюдала за происходящим, да дотошный Претич продолжал задавать каверзные вопросы: – А ежели кто не захочет? Владимир рубанул, как сплеча: – Тот враг мне навеки. – И дитя малое? – невольно вырвалось у Претича. – И дитяти, и жены, и молодицы, и мужи, и люди, и смерды, и закупы, и челядь, и холопы – все завтра на реку. Будем креститься и веселиться. Он тут же приказал огласить свою волю народу и послал гонца к греческим монахам, чтобы с утра были готовы проводить обряд крещения. Затем снова обратился к дружине и боярам: – Теперь вы довольны? – Да-а-а! – А я еще нет. Он обнял принцессу за плечи, собираясь покинуть с ней палату, но чей-то выкрик остановил их: – А на посошок! Под одобрительный гул Владимиру поднесли огромный кубок с вином. Он был столь велик, что руки быстро устали держать его, и Великий князь поднес кубок ко рту. Сызмальства его учили умению пить, не пьянея, да уж слишком велик сосуд. А Красное Солнышко и без того уже набрался изрядно. И все же кубок медленно, но неотвратимо опорожнялся. И чем выше задиралась вверх его ножка, тем больше нарастал торжествующий рев знати. – У-у-у-у!.. Все! – выдохнул зал. Владимир грохнул пустой кубок об пол и, чтобы не упасть, облокотился о принцессу. Та едва удержала его. – Теперь ты точно явишься утром на берег Днепра, – пошутил Громыхало, – опохмеляться. Великий князь говорить уже не мог, лишь вяло помахал рукой и, опираясь на Анну, направился к выходу. Бедняжка согнулась под тяжестью княжеского тела и едва держалась на ногах. Кто-то из челяди рванулся было ей на помощь, но Добрыня остановил его: – Ничего, пускай привыкает. Так вдвоем и побрели они через двор. Какие-то тени мелькнули следом. То были Олух и Харя. Они сопровождали парочку до самых покоев. К счастью, пока рядом был Владимир, хоть и пьяный, Анне ничего не угрожало. Однако теперь варяги следили за ней неотступно, дожидаясь удобного случая. Принцессе же и в покоях не было покоя. Здесь за ней пристально наблюдал, прячась за занавесками, личный священник княгини Юлии грек Стип. Несмотря на привлекательную внешность и врожденную приветливость, киевляне быстро переименовали его в Типа, и тот вскоре свыкся с новым именем и охотно на него отзывался. Тип никогда никому не перечил, в споры не встревал, но тихой сапой сумел получить немало благ и даже на правах священнослужителя имел доступ на женскую половину, куда мужам входить возбранялось. Он был при Юлии еще со времен Ярополка, приверженца христианства, и зачастую коротал с княгиней и дни, и вечера. Вот и намедни Юлия послала за своим духовным отцом, и тот не замедлил явиться, облачившись в монашеские одежды. Оставшись наедине, они почему-то не стали читать молитвы и петь псалмы, а предались любовным утехам и, насытившись друг другом, завели вовсе не праведную беседу. – Почему ты ничего не спрашиваешь о Святополке? – Только что собирался, – пылко ответил Тип, еще толком не отдышавшись. – А что с ним? – Ему грозит страшная опасность. – Да ты что?! – Его уже пытались извести. – Неужели кто-то посмел поднять руку на княжича? |