Книга Харизма, страница 35 – Джинн Райан

Себастьян потягивается, подтянув ногу к груди.

– На прослушивании я должен был до предела раскрыть свои возможности. И доктор Стернфилд знала это.

Я говорю:

– Она всех нас знала.

Я хмуро смотрю на Шейна.

– Но мне кажется, что тебе стоило бы стать подопытной свинкой для лекарства, которое сделает тебя менее общительным.

Он ухмыляется.

– Доктор Шарлотта пообещала мне кое-что другое.

– Правда? Лекарство от несносности?

Он прикрывает глаза.

– Она сказала, что перед моим очарованием никто не сможет устоять.

Боже правый. Я делаю вид, что изучающе рассматриваю его.

– Не работает.

Он проводит рукой по своим отросшим кудрям и медленно осматривает меня с головы до ног.

– Знаешь ли, я думал, что на тебя подействует, если я буду изображать холодного красавца. Никогда бы не подумал, что ты согласишься на большой страшный укол. Не перестаешь меня удивлять, блондиночка.

Я мысленно обращаюсь к своей внутренней Эви, чтобы бросить на него ленивый протяжный взгляд. Но почему-то сегодня он не раздражает меня так уж сильно. Может, у меня вырабатывается иммунитет.

Шейн осматривается по сторонам.

– А что насчет вас, ребята? Что И-К-Я-Т пообещала вам?

– Икят? – переспрашиваю я.

– Исследовательница, которую я бы…

– Проехали.

Хлоя рассказывает всем о своих политических амбициях. Я припоминаю свой провал на научном конкурсе. Ксавьер, когда наступает его очередь, так старательно пытается увильнуть от ответа, что я начинаю сомневаться, действительно ли CZ88 подействовало на него так сильно, как я думаю. Наконец он признается:

– Я хотел научиться самовыражению, особенно в общении с семьей. Они приехали с Филиппин. Если я пропускаю воскресную мессу, они читают специальные молитвы за мою душу.

Себастьян шумно выдыхает.

– Должно быть, это сильно давит на тебя.

Ксавьер благодарно улыбается ему. Некоторое время мы молчим.

Ксавьер обводит всех взглядом.

– Ребята, не хочу вас пугать, но никто больше не чувствует слабость или жар?

Все заявляют, что чувствуют себя нормально. Шейн даже ни разу в обморок не падал.

Я потираю лоб.

– Доктор Стернфилд не отвечает на мои звонки. Может, вы знаете больше о лекарстве, которое она нам дала?

Ксавьер берет блокнот с высокого стола, стоящего за нашими кроватями.

– Она изучала так много генов и фенотипов. Может, если я устрою мозговой штурм, мне что-то придет в голову.

Он неистово черкает в блокноте.

Шейн добирается до пульта управления от телевизора. Он переключается с канала на канал и вдруг замирает в ошеломлении. Я смотрю на экран, косясь на остальных.

Себастьян указывает на телевизор вытянутой ногой.

– Вроде это Киэра?

Шейн включает звук. Определенно, это Киэра, вся раскрасневшаяся, и она говорит в камеру не переводя дыхание.

– Несколько подростков приняли секретное лекарство, чтобы стать популярными.

Репортер с залитыми лаком волосами переспрашивает:

– Секретное лекарство?

Киэра отбрасывает с лица прядь, выбившуюся из копны ее двуцветных волос, и приглаживает ее.

– «Nova Genetics» всегда работала над лекарствами от редких болезней. Но кто откажется стать популярнее, верно? Уверена, что вы видели ту девушку, Хлою. Я имею в виду, она уже в каком-то роде звезда, но она попала в новости так далее.

Киэра хихикает, как будто смущается из-за того, что тоже попала в новости. Потом она пытается прикинуться недовольной.

– Конечно, им это все аукнулось. Они стали падать в обморок направо и налево.

Большое спасибо, что сохранила все в тайне.

Репортер поворачивается к камере.

– Мы еще не владеем подробной информацией о том, кто распространял это лекарство и как много людей получили его. «Nova Genetics» отказывается от комментариев. Мы продолжим расследование и будем держать вас в курсе состояния жертв.

Шейн взмахивает пультом, словно разрубая воздух.

– Жертвы?

Хлоя раздраженно сопит.

– Я тут единственная жертва. Эта дрянь рассказала всему миру, что я приняла нелегальное лекарство.

Себастьян встает и начинает ходить из стороны в сторону, и каждый его шаг текуч, как вода. Не прилагая видимых усилий он изящно разворачивается и в итоге оказывается у окна. Нахмурившись, он говорит:

– Вы не поверите.

Мы присоединяемся к нему, и глаза у всех становятся огромными как покерные фишки. Куча телефургонов, окруженных журналистами, скопилась на краю парковки. Все хотят знать, что мы сделали. Даже Джек.

Шейн хлопает Ксавьера по спине.

– Это хорошие новости, парень. Если об этом заговорит пресса, у Шарлотты будет мотивация побыстрее все исправить.

Хлоя хмыкает.

– Или она перепугается так сильно, что сбежит за границу. Вот отстой, я сейчас должна была работать с KBLB и делать материал о «харизме».

Я кашляю.

– Я думала, ты в бешенстве из-за того, что Киэра разболтала твою тайну по ТВ.

Хлоя расправляет рубашку.

– Я хочу сама решать, что о себе рассказывать, а что нет. Эта история может нас далеко завести.

Ксавьер тихо говорит:

– Если только мы не впадем в кому.

Себастьян пододвигается ближе к Ксавьеру.

– Наверное, Роза – исключение. Давайте сосредоточимся на хороших новостях. Потому что пока что я получил намного больше, чем потерял. Головные боли уже едва заметные. И я вижу людей совершенно иначе. Яснее.

Я пристально смотрю на него. Вроде бы Роза говорила что-то похожее?

Громогласный голос раздается в коридоре:

– Где эти дети?

С порывом свежего воздуха в палату входит доктор Гордон, приветствует каждого из нас, а затем на мгновение замолкает и шумно выдыхает, привлекая всеобщее внимание.

– Я рад, что вы все выглядите так жизнерадостно.

– Что обо всем этом говорит доктор Стернфилд? – спрашиваю я.

У него дергается щека.

– У меня совершенно вылетело из головы, что как раз на этих выходных она уехала в поход, вне зоны действия Сети. Тем временем, мы будем делать все, что нужно, чтобы и Роза, и вы все, вернули свои прежние личности.