Онлайн книга «Железные паруса»
|
– … конечно, я все понимаю… – продолжал дразнить тот, кто казался смелее, – формы у нее безупречные, есть, куда приложиться… Ты бы женился на аборигенше-фермерше, что ли. У них, как у всех, имеется кое-что… – Вольф, я тебя предупреждаю!.. – Не смеши меня, на что ты способен?! А? Ты же не хочешь однажды получить пулю в лоб? – Капрал? Ты?.. ты!.. Что ты знаешь о нем? – Отпусти меня. Ты всегда был маменькиным сынком. Небось, провожала и забирала из школы? – Мне не нравятся твои намеки! – А я не намекаю. Какие, к черту, намеки. Я говорю прямо, – похоже, у вас был один предмет обожания… – Заткнись! Карлос был женат! – У каждой медали есть оборотная сторона… – Говори, что ты знаешь о нем? – Что я могу знать – примерный служака… – Смени пластинку! – Я и говорю… – Похоже, ты все подстроил?! – Я ни при чем… – Куда же он делся? – От него остались только обгоревшие сапоги… Но это секретная информация. Еще счастье, что остались, вдове на память. Ха-ха… Весело. А? Дикая страна. Дикие нравы. – Чего ты ждешь?! – почти кричала она. Теперь она снова была Данутой или, вернее, той женщиной, которую Он знал или думал, что знал. – Разделайся с ними! – Я не могу, – сказал Он. – Просто не могу. – Чего ты не можешь?! – У них такие человеческие лица… – Твой Карлос – дерьмо. Он даже не мог удержаться, чтобы не влезть в говно. – Он спас тебе жизнь! Может, ты сам убежал от Стрелка со сломанной щиколоткой? – Карлос – дерьмо! Ты же не хочешь, чтобы я доказывал тебе это? – Рано или поздно Стрелка поймают, и тогда всему конец. – Появится новый. Борьба с ними похожа на ветряные мельницы… – Карлос не был наивным, он был героем! – Я помню, все его штучки с тумбочками, когда мыльница должна лежать от края на толщину пальца, а скребок должен быть раскручен и разложен в определенной последовательности. А если обнаруживалось что-то иное, кроме Библии, – трое суток карцера и чистка клозетов. Презерватив или карты для него были святотатством. Он был трезвенником и кастратом. Он вообще ни на что не годился, кроме исполнения приказов, твой Карлос. Так что же теперь, памятник ему поставить – погиб при исполнении долга черт знает где и черт знает за что. А? – Это не наше дело. – А чье? – спросил жандарм. – Все же он тебя спас… – вяло возразил другой. – Он решил, что все лавры принадлежат ему одному, и только он может выследить Стрелка. Он насмотрелся боевиков больше, чем надо. Но супермена из него не вышло. Стрелок слишком опасен, чтобы ломать голову в одиночку. – Ему просто нужен был отпуск, – возразил другой, – отпуск домой, и все. – … под подол жене. Он был таким же маменькиным сынком, как и ты, и сукиным сыном к тому же. – Нет, ему нужен был только отпуск, – упрямо произнес другой. – В любом случае он устроился неплохо. – Ну что же ты, ну что же?.. – скулила она у него за спиной. – По-моему, мы не одни, – встревожился тот, который пошутил о мадере. В этот момент Он положил палец на курок. – Брось свои штучки, – зло произнес напарник, – это плохо кончится. Курок был тугим – Он тянул изо всех сил. – У меня плохое предчувствие… – сказал тот, первый, уже чуть-чуть уступчиво. Он слился с ружьем, стал его продолжением, перстом, пулей. – Думаешь, Стрелок? – ехидно спросил напарник. Сложно было представить их мертвыми. – Чихал я на Стрелка. Вот твоя мамочка… Палец свело от боли. – Вольф, – начал другой, – поцелуй меня в задницу, ты ведь знаешь, я ничего не боюсь… – и вдруг. – Мы попались!!! – Молчи, дурак! – закричал жандарм и бросился вперед. И тогда Он выстрелил – почти вслепую, потому что рубиновый зайчик пропал, и пришлось целиться вдоль ствола. Выстрелил, и в стекле возникло оплавленное отверстие с вывернутыми наружу краями и разлетающимися каплями. А те двое снаружи застыли с разинутыми ртами и стали падать, как оловянные солдатики, – один на тротуар, другой – на витрину магазина. Потом фигуры странно исказились. Он сразу не понял – в чем. Потеряли объемность, сделались, словно вырезанными из бумаги, и стали втягиваться в то, что образовалось и крутилось между ними – в то, что Он всегда наблюдал издали, но никогда вблизи, – розовый, пульсирующий шар. Вначале втянулись туловища и головы, потом мелькнули краги с болтающимися шнурками. И шар словно выпустил воздух – сжался, сколлапсировался, стал рубиновой вспышкой – совершенно не в масштабе улицы и домов, и беззвучно пропал, растаял, испарился. – Вот как это бывает, – произнесла она изумленно. – Я и не знала. – Падамелон не зря сидел в подвале, – согласился Он и похлопал по стволу. – Да, – сказала она, – теперь я понимаю… – Нам здорово повезло, – облегченно сказал Он. – Могло быть и хуже. * * * Листья шуршали под ногами, как забытые желания. Он давно не помнил с собой никого рядом, и теперь ему было даже немного приятно. – Не беги так быстро, – попросила она. – Я и не бегу, я убегаю, – пошутил Он. Вдали, под косогором, виднелись река и мост через нее. – Я еще не была здесь, – сказала она и остановилась. – Теперь недалеко, – сказал Он, беспокойно оглядываясь. Место было открытое и просматривалось ото всюду. – Куда мы спешим? – спросила она, повязывая лоб цветной лентой. Волосы на затылке собрались в полукольцо, и она стала напоминать подростка. – Нам надо спрятаться, – пояснил Он, – хотя бы до завтрашнего дня. Зачем Он лгал. Если бы Он мог понять. – От кого? – спросила она. – От самих себя, – сказал Он. Он не мог ей ничего рассказывать. Она и так знала больше его. Они миновали стадион, открытый бассейн, какие-то здания с высокими колоннами и снова попали в парк. Дорожки уже совсем заросли, и под ногами с сухим, пистолетным треском ломались узловатые ветки. – Мне совсем не хочется прятаться, – призналась она. – Мне тоже, – согласился Он. Город теперь спасал. Он казался единственным, что осталось ему как отдушина, как надежда, как реальность. Это была зацепка – уцелевший якорь. |